В верованиях северокавказских народов образ волка играл особую роль и наделялся сверхъестественными качествами. Волк, волчья стая олицетворяла единство и всеведение. Позже, уже в эпоху средневековья, появилось понятие оборотничества именуемое ликантропией (от имени аккадского царя Ликаона, превращенного богами в волка за свою жестокость).

Тема человека-волка, представлена в самых различных традициях, т.к. у многих народов он считался священным животным. Карачаевцы и балкарцы наделяли его сверхъестественными свойствами. Так, у горцев Кавказа существовал обычай давать съесть ребенку сердце или печень волка, чтобы ребенок рос сильным и отважным. Человеку, подозреваемому в воровстве, давали в руки зажженную волчью жилу или заставляли его перепрыгивать через нее, полагая, что если подозрения обоснованы, у вора начнутся корчи, он распухнет и умрет. Когда подозреваемый отрицал факт воровства, а возможности проверить его не было, говорили: "Къолунга берю сингир берге эдим" - "Дать бы тебе в руки волчью жилу" - настолько велика была вера в магические свойства ее. Такой же обычай наказания воров путем сжигания волчьих жил бытовал у тюркоязычных народов Южной Сибири.

Больного ребенка лечили протаскиванием под пастью или под шкурой волка. После этого к люльке подвешивали кусочек шкуры и косточку из волчьей пасти, просверленный волчий альчик; заплетали из волчьей шерсти косички и вместе с просверленной волчьей косточкой и когтями привязывали к перекладине колыбели. По народным воззрениям волк является злейшим врагом всякой нечистой силы, злых духов. В связи с этим интересно вспомнить эпизод из нартского эпоса, повествующий о встрече богатыря Ерюмека с чертями, принявшими человеческий облик. Те приглашают нарта станцевать с их девушками, но просят его скинуть волчью шубу. Тот не соглашается. Страх чертей перед волком так велик, что бесовки взвизгивают, когда их касаются полы шубы.

Повстречать в пути волка считалось доброй приметой, а встреча с зайцем была предвестником неудачи.

Наиболее древний мировоззренческий пласт сохранился в промысловом культе. Он продолжает свое бытование и в период, когда основным занятием становится скотоводство. Этнографические материалы дают нам в основном информацию о том периоде, когда еще сохранялось совмещение охоты и скотоводства, и охотник зачастую был еще и скотоводом и, наоборот, скотовод, по необходимости занимался охотничьим промыслом. Это совмещение привело к появлению охотничье-скотоводческих верований, связанных с волком, которые признавали своей целью не только обеспечение удачи в охоте, но и сохранение своего скота и своего хозяйства от волка. Они в основном были результатом переосмысления охотничьих верований более ранних периодов и сохраняли их основные элементы.