| Астильба ♀ | Дата: Понедельник, 13.03.2017, 18:06 | Сообщение # 1 |
Интернет-искатель
Группа: Старший модератор
Сообщений: 5279 Регистрация: 23.11.2016 Статус: Не в сети
| Даниил Халишхов Слепой.
Люди, профессионально занимающиеся каким- либо видом спорта, рано или поздно отходят от дел. Идут на тренерскую работу или осваивают другую профессию.
Тот же, кто всю сознательную жизнь был охотником, становится пацифистом или пытается излить душу в мемуарах. У всех они разные, но направлений лишь два. Они, мемуары, более или менее правдивые.
Пацифистом я не стал, хотя, признаюсь, бывая на охотах и становясь на номер, мысленно прошу лесного бога Мазитха не посылать ко мне больше зверьё. В своих же писательских потугах пытаюсь в глазах читателя не показаться Мюнхгаузеном.
Случай, о котором я хочу рассказать, произошёл в моей охотничьей практике давно, но оставил неизгладимый след в памяти.
Точно уже не припомню, но где-то в начале нового столетия я был приглашён своим очень давним другом на охоту в Тульскую область. Надо сказать, звал он меня ещё задолго до той памятной поездки. Но всё было как-то не с руки. То нехватка времени, то – денег. Наконец-то решился – еду.
Дорога до Москвы на автобусе заняла сутки. На Каширском шоссе на своей машине поджидал меня друг.
Переложив из объёмного чрева автобусного багажника в крохотный багажник «Нивы» мои пожитки, мы взяли курс на Серпухов.
ВЕСЕЛЁВО
Был конец октября. Стояла глубокая осень. Я всегда люблю новые места, но пейзажи за окном машины повергли меня в ликование. Мрачные и тёмные ельники сменяли прозрачные, казалось, насквозь просматриваемые березняки. Отдельно стояли величественные сосновые боры. Я только ахал: то были настоящие пришвинские места.
Отмахав около трёхсот километров, мы въехали в Тульскую область. День клонился к вечеру.
– Доехать бы по светлому, – сказал друг, – а то у них такая колея, что и кардан оставить можно.
На наше счастье земля уже была прихвачена морозом, и до деревни, где жил родственник моего друга и по совместительству исполняющий обязанности егеря, мы добрались более или менее благополучно. Уже в густых сумерках наша «Нива» лихо подходила к одиноко стоявшей на отшибе избе. Деревенька называлась Веселёво. Лучи фар выхватили из сгущающегося сумрака придорожный «аншпаг».
«Веселёвское охотничье хозяйство» – гласила надпись. «Странно, – подумал я, – что табличка цела. Никто не приложился по ней ни пулей, ни дробью. У нас в республике почему-то считается дурным тоном оставлять без внимания такие «вызывающие» надписи».
В доме кто-то был, в окнах с резными наличниками горел свет. На крыльцо вышла ещё не старая женщина. Махнув нам рукой, она пригласила войти в дом.
– Проходите в горницу, Иваныч уже глаза проглядел, вас дожидаючи, – приветливо и нараспев сказала она.
– Кто это? – спросил я у друга.
– Света, братова жинка, – ответил он.
В большой комнате ярко горел свет. От большой русской печи шло ровное приятное тепло. Возле окна на стареньком диване сидел мужчина. На вид ему было около шестидесяти лет. При нашем появлении он встал и широко улыбнулся.
– Александр, – представился он мне, протягивая руку. Я назвал своё имя, отметив про себя крепость его рукопожатия.
– Заждались мы вас, думал, ещё посветлу доберётесь, кстати, для своих я просто Иваныч, – повернув голову в мою сторону, закончил он свой короткий монолог.
Мой друг и Иваныч были троюродными братьями. Последний раз они виделись ещё на весенней охоте, и посему им было о чём поговорить. Я скромно сидел в углу стола и с любопытством оглядывал комнату. Надо отметить, что в русской избе я был впервые. Убранство комнаты было предельно простым.
Полкомнаты занимала большая печь, во второй половине стояли старый диван, стол, пара табуреток да лавка вдоль бревенчатой стены. На стенах висели старые фото какой-то родни егеря да несколько репродукций в основном на охотничью тематику.
– Мой покойный батюшка рисовал, – доложил мне Иваныч в каком-то старорежимном стиле общения, когда я спросил, кто автор картин.
– Мужчины, идите за стол, – послышался голос хозяйки. – Ужин стынет.
Я давно заметил: когда женщины зовут к столу, надо всё бросать и идти. Наскоро помыв руки, мы дружно расселись вокруг довольно богато накрытого стола.
Перечислять всё гастрономическое великолепие, думаю, нет смысла. Скажу одно: было всё, что может выставить на стол гостеприимная жена егеря.
После нескольких чарок за знакомство и встречу наша беседа вошла в нужное русло. Мы наконец-то заговорили о предстоящей охоте.
БОСЯ
– Есть две лицензии на лося, – изрёк Иваныч, – и одна на самца косули. Советую начать с последней, – предложил он.
– Здесь неподалёку есть старая вырубка. В ней я постоянно, когда иду с обхода, поднимаю крупного козла. Давайте завтра пустим моего Босю, а сами станем на переходах. На кого-нибудь из нас да наскочит рогалёк.
Бося – это старый кобель русской гончей, лет двенадцать верой и правдой служивший своему хозяину. Мы с большой охотой согласились на это предложение.
Хмурым осенним утром следующего дня наше трио вместе с Босей выдвинулось в сторону леса. Дойдя до вышеупомянутой просеки, встали на номера. Вернее, нас двоих на козьих переходах расставил Иваныч, а сам, зайдя из-под ветра и отстегнув ошейник, пустил собаку по свежему козлиному следу.
За много лет человек и собака научились понимать друг друга с полувзгляда.
Старый пёс, прихрамывая и уткнув нос в остро пахнущие копытца следов, аллюром начал распутывать клубок козлиных хитростей, который в конце концов должен был закончиться лёжкой зверя. Вскоре послышался его надтреснутый баритон, прошедший через нас, стоявших на номерах, зарядом электрического тока. Я стоял приблизительно в середине старой просеки, но не по центру, а с её краю. Вокруг меня росли редкие молодые ёлочки, а впереди стоял частокол молодых берёз. Он был настолько густым, что, казалось, даже палец в него просунуть невозможно. Вот там, где-то в центре этого так называемого телятника, и лежал на днёвке наш рогаль.
Голос пса с переменным успехом приближался. Казалось, кто-то бьёт в надтреснутый колокол. Сердце моё готово было выскочить из груди. Что удивительно, вот уже сколько лет я пытаюсь бороться с этими выплесками адреналина, но всё безуспешно. И тут я увидел мелькающее среди ёлок буро-рыжее пятно. На небольшую полянку в тридцати метрах от меня выскочил козёл. На прицеливание у меня было не более двух-трёх секунд, иначе зверь, как мираж, растает в глухом ельнике. Выстрел получился почти навскидку. Сделав гигантский прыжок, рогаль растворился в ёлках.
– Промазал, – обожгла калёным железом мысль, и чувство вины стало заполнять всё моё существо. Так бывает на коллективной охоте. Положительный результат возможен лишь тогда, когда все участники охоты работают как единый, хорошо отлаженный механизм. Малейшее слабое звено ведёт в большинстве случаев к неудаче.
Выскочивший через пару минут Бося с презрением, как мне показалось, посмотрел в мою сторону и, беспрерывно стуча в свой «колокол», устремился вслед за так позорно промазанным мною козлом.
Судьба
И вдруг – чудо! Набат издаваемых псом горловых звуков смолк, а из-за ближних ёлок послышались глухое рычание и возня. Это могло означать только одно – кобель добрал зверя. С распирающим грудь чувством радости и гордости за себя я не бежал, а летел на эти чудные для моего уха звуки. Продравшись сквозь густую хвою, я выскочил на небольшую прогалину и застыл от увиденного. В центре лежал роскошный, уже в зимнем наряде самец косули.
Выстрел оказался точен. Как говорят охотники, – по месту. Возле него с чувством исполненного долга возлежал Бося. При моём приближении он слегка оскалил свои жёлтые полустёртые клыки.
– Ни за что не отдаст, – сказал вдруг сзади меня как из-под земли выросший Иваныч. Я вздрогнул от неожиданности, а егерь тем временем надел ошейник на шею пса.
– Вот теперь можешь подойти к своему трофею, – молвил он, оттаскивая собаку.
Приблизившись, я был потрясён увиденным. Один глаз зверя был полностью закрыт бельмом. При последующем осмотре и второй глаз оказался почти полностью поражённым. Рогаль был практически слеп, но, несмотря на это, жил полнокровной звериной жизнью.
Хорошо развитые рога и довольно упитанное плотное тело говорили сами за себя. Как-то странно было смотреть на красивого, но совершенно слепого зверя и неподалёку сидящего старого, потерявшего когда-то в драке с волком одно ухо, страдающего ревматизмом на все лапы пса.
– Судьба, – изрёк Иваныч и тихо потупил взгляд…
(источник - http://kbpravda.ru/node/15434)
«Смотри — мы одолели полпути,
Вот замок, что когда-то мной построен.
Теперь ужасней места не найти.
И в предстоящей битве ты не воин.
Когда заметят нас, приму я бой,
Где чары против чар, тьма против света.
И я пока не ведаю, друг мой,
Какой ценой пройдем твердыню эту.»©
|
| |
| |
