|
Мишель Пастуро "Волк: культурная история"
| |
| Астильба ♀ | Дата: Вторник, 27.08.2024, 08:37 | Сообщение # 1 |
Интернет-искатель
Группа: Администратор
Сообщений: 5653 Регистрация: 23.11.2016 Статус: Не в сети
| 
Волки издавна занимали важное место в мифологии и фольклоре многих народов. При этом образ волка в различных культурах претерпевал метаморфозы: его боялись, но над ним могли и насмехаться, где-то его почитали, а где-то считали причиной будущей мировой катастрофы. Известный французский историк Мишель Пастуро собрал эти истории в своей книге «Волк: культурная история». Предлагаем ознакомиться с ее фрагментом.
Предрассудки Нового времени не слишком отличались от средневековых, но они лучше задокументированы, и мы имеем более разнообразную картину. При Старом режиме некоторые кюре, дабы эффективнее бороться с суевериями, прилежно фиксировали, во что верили их прихожане. Во Франции родоначальником жанра стал аббат Жан-Батист Тьер (1636–1703) из Шартрского региона: благодаря активной переписке с корреспондентами из 20 диоцез королевства он сумел собрать многочисленные документы, опубликованные им в 1679 году в любопытном и поучительном труде Traité des superstitions («Трактат о суевериях»), выдержавшем многочисленные переиздания, каждое из которых существенно дополнялось; последнее, четырехтомное издание вышло в Авиньоне в 1777 году уже после смерти аббата. Но у него нашлись последователи и подражатели, поэтому труды духовенства служат нам главным источником сведений о верованиях и традициях крестьян XVII-XVIII вв. Позднее во Франции и соседних странах на смену им пришли фольклористы, этнологи и локальные научные сообщества, которым удалось расширить знания и собрать богатый урожай сведений вплоть до Первой мировой войны.
В этих источниках дикая фауна занимает важное место, а волк, как бывало не раз, играет одну из главных ролей (наряду с вороном). Вплоть до начала XX века страх перед волком повсеместен (иногда волка боятся и в тех регионах, где он уже давно исчез) и с ним связано множество легенд, народных мудростей и ритуальных практик. Многие из них касаются встречи с волком. Риски такой встречи были неодинаковы в разное время года и суток. Лучше, если волк повстречается утром — тогда лишишься только дара речи, — чем если он повстречается ночью: тогда парализует все тело и окажешься перед ним совершенно беззащитен. Кроме того, лучше, если встреча произойдет летом, а не зимой. Самое опасное — встретить волка под Рождество, в сумерках приближающейся ночи, на краю леса или на кладбище, особенно если окраска меха у волка рыжеватая, темная или в полоску (серые волки считались менее агрессивными). Со дня зимнего солнцестояния и вплоть до Благовещения волк особенно опасен. В немецкоязычных странах это время года называется Wolfzeit («время волка»): ночи длинны, холод безжалостен, добыча редка, и волк представляет максимальную опасность.
Чтобы защититься от волка, который повсюду слывет жестоким и хитрым людоедом, в ход идут разные средства. Самое действенное состоит в том, чтобы обратиться за помощью к тому или иному святому-специалисту: во Франции это Евстафий, Геновефа, Гервей, Губерт, Лаврентий, Луп; в Италии — Амвросий, Власий, Донат, Франциск, Онуфрий; в немецкоязычных странах — Власий, Конрад, Гертруда, Лудольф, Зимперт, Вольфганг; на Британских островах (где, впрочем, волки были истреблены очень рано) — Бригитта, Карадок, Коломбан, Эдмунд, Патрик. Чтобы защитить стада, пастухи использовали богатый арсенал амулетов (часто созданных не без участия волка — его шерсти, хвоста, зубов, когтей), талисманов, а также более или менее христианизированных заговоров, заклинаний и магических формул. Самая распространенная формула — patenôtre du loup («Волчий отче наш») — сильно варьируется в зависимости от региона. В Арденнах XVII века чаще всего использовалась следующая формулировка:
«Волк, волчица или волчонок, заклинаю тебя Господом Животворящим: да не возымеешь силы ни надо мной, ни над скотом моим, как и дьявол не возымел силы над священниками у алтаря. Пускай святой Георгий замкнет тебе пасть, пускай святой Иоанн сломает тебе зубы».
В Шампани в следующем столетии:
«Святая Геновефа, ты, семь лет бывшая пастушкой, убереги мои стада от волка; святая Мария, опутай волка; святая Агафья, свяжи ему лапы; святой Луп, сверни ему шею».
В Средние века считалось, что иногда достаточно прикрикнуть, чтобы волк убежал. Так, в Нормандии на протяжении XII–XVII вв. говорили: «Кыш, волк, кыш, кыш, кыш!» В других местах предпочитали задабривать волков: чтобы защитить стадо, им предлагали одного-двух ягнят в качестве подношения. Этот совет встречался часто и был сравнительно действенным, если, конечно, поговорки не врут.
Но ужаснее волка — человек, предводитель волков. Считалось, что он заключил договор с дьяволом и получил силы этого зверя: он умеет говорить с волками и может заставить их слушаться; он оберегает их от охотников и облав, пряча в пещере или у себя на чердаке; в обмен на это он иногда просит совершать нападения на соседские стада, а иногда даже на женщин и детей, если хочет отомстить какой-нибудь семье. Но он также может удержать их от нападения. Этот персонаж неоднозначен, чем-то похож на колдуна и часто фигурирует в поздней литературе романтизма, которая изображает его либо бывшим мясником, либо бывшим пастухом, а иногда и волком-оборотнем. Если повстречаешь такого человека — он всегда одет в красные перчатки и играет на скрипке (струны которой сделаны из волчьих кишок), а за ним следует его стая, — нужно проявить дружелюбие и угостить его едой, которую он просит для своих животных. Иначе...
У мертвого волка есть свои плюсы. Дело не только в том, что он больше не представляет угрозы, но и в том, что части его тела можно использовать в терапевтических и профилактических целях. Даже если его шкура не годится для изготовления одежды, все же она защищает от холода и отпугивает опасных животных: кабанов, медведей, змей, не говоря уже о других волках. В то же время используемые для создания амулетов когти, зубы и кожа волка дают защиту от злых духов и сил зла. Повешенные над входом в дом или в конюшню волчьи голова и лапы отваживают воров, колдунов и демонов, мешая им попасть внутрь. Сердце и особенно печень волка, если их засушить, перемолоть и изготовить из них зелье, помогают при ядовитых укусах и ранениях, злокачественных опухолях, язвах, эпилепсии, а кроме того, придают сил и восстанавливают жизненную энергию. Но лучше всего использовать органы и гуморальные жидкости, добытые из волка, для увеличения сексуальной силы: из его жира, спермы, урины, крови, полового члена и хвоста можно изготовить самые разные целебные средства, мази, зелья и микстуры, которые мужчине обеспечивают невероятную сексуальную потенцию, а женщине, даже самой бесплодной, — плодовитость и тем самым оберегают супружескую верность.
Многие суеверия связывают волка с дьяволом и шабашем. Я уже упоминал этот момент, когда рассказывал о Средних веках, но и Новое время кое-что добавило к теме. По одной из легенд, волк, как только его создал дьявол, сильно укусил того за ногу, и с тех пор дьявол хромает. Из-за этого происшествия Сатана пополнил длинный список хромоногих и криво ходящих персонажей, которых с древности боялись, считали преступниками и злодеями: Гефест, Дионис, Ясон, Эдип, лис Ренар и даже Иаков, «боровшийся с Богом». Хромые всегда пробуждали в людях страх и отвращение. Еще в XVIII веке многие монашеские ордена отказывались принимать хромых, как не допускали в свои ряды незаконнорожденных, одноглазых, заик, содомитов и горбунов.
Согласно хорошо задокументированной сельской традиции, волк, хоть и не хромой, все же очень слаб задней частью тела, и вся его сила сосредоточена в передней части. Вот почему во время охоты следует нападать на него сзади, заставляя его оборачиваться и крутиться; и поэтому же на картинах волка иногда высмеивают, изображая на его спине наездника, который головой повернут в сторону хвоста, а в руках держит свечу.
Поверья, распространенные в Новое время, часто связывают волка с Луной. На этот счет существуют разные традиции: либо Луна украла тень волка, а тот воет, чтобы ее вернуть; либо, наоборот, волк был влюблен в Луну и каждую ночь кричит ей о своей любви. Некоторые позднее записанные истории дают этому поведению романтическое объяснение. В старые времена одной из долгих зимних ночей Луна спустилась на землю, чтобы узнать тайны, которых она не знала. Но, запутавшись в ветвях, она не смогла выбраться, и на помощь ей пришел волк. Они влюбились друг в друга и провели ночь в играх, рассказывая друг другу истории и занимаясь любовью. Ранним утром Луна сбежала, а чтобы сохранить воспоминание об этой чудесной ночи, она прихватила с собой тень волка. С тех пор волк просит Луну спуститься на землю и вернуть ему тень. Со сменой лунной фазы меняется и волчий вой.
Эта красивая история, популярная в Европе и Азии (где главным героем иногда вместо волка выступает медведь или лис), по всей видимости, является отголоском греческих мифов: Артемида — богиня не только Луны, но и диких зверей; по ночам ее звери поворачиваются к Луне и, демонстрируя преданность, обращают к ней речи, полные почтения, признательности и благоговения.
(источник - https://gorky.media/fragments/u-mertvogo-volka-est-svoi-plyusy/)
«Моя собака- хоббит. У неё волосатые ноги и она никогда не упускает случая подзакусить за компанию.»©
|
| |
| |
| Астильба ♀ | Дата: Понедельник, 23.09.2024, 21:19 | Сообщение # 2 |
|
Интернет-искатель
Группа: Администратор
Сообщений: 5653 Регистрация: 23.11.2016 Статус: Не в сети
|
Французский медиевист Мишель Пастуро. Сommons.wikimedia.org/librairie mollat.
Во вступительной статье к книге французского медиевиста Мишеля Пастуро его российский коллега и тезка Михаил Майзульс объясняет востребованность животных как символов: «Они задают язык, на котором люди говорят о других людях». Волк, несомненно, один из древнейших таких символов, и ему посвящена книга недели, изученная для «Известий» критиком Лидией Масловой.
Кратко очерчивая биографию Пастуро, Михаил Майзульс отмечает его давний интерес к животным, начиная с защищенной в 1972 году диссертации «Геральдический бестиарий в Средние века», за которой последовали «статьи о кабане на печатях, фигурах зверей на надгробиях, зооморфных «масках» дьявола, галльском петухе, процессах над животными, фауне в резьбе мизерикордий <...>, восхождении льва на «должность» царя зверей, королевских зверинцах и охотничьих трактатах».
Если рассмотреть самых крупных игроков на рынке европейской зоологической символики и геральдики — льва, медведя и волка, — то последний выглядит каким-то наименее везучим и максимально скомпрометированным. «Лев в Средние века мог олицетворять и ненасытного дьявола, и царственного Христа», — комментирует Майзульс, несчастный же волк, за редкими исключениями, неизменно «ассоциировался с миром зла». Считавшийся в древних обществах родственником волка медведь до XII века оставался царем зверей (пока его не потеснил лев), но волку допрыгнуть до этого статуса так и не удалось. Оба этих хищника вели двойственное, амбивалентное существование в общественном сознании: с одной стороны, как пишет Пастуро, это были «титулованные звери, вызывающие восхищение у языческих воинов и охотников, которые иногда стремились заполучить силу хищников, поедая для этого их плоть и выпивая их кровь». А с другой — христианская церковь объявила решительную войну и медведю, и волку, как физическую, так и символическую, провозгласив их воплощением всевозможных пороков и грехов. При этом волк «всегда имел худшую репутацию, чем медведь», считаясь то более свирепым, кровожадным и опасным, то, наоборот, «более порочным, трусливым и нелепым».
В первой главе — «Мифологии древности» — Пастуро всё-таки признает за волком некоторый авторитет и респектабельность. Как тотемное животное он пользовался популярностью у многих тюрко-монгольских племен Центральной Азии, а по одной легенде, даже «сам Чингисхан любил называть себя сыном Синего Волка, который, согласно поверью, спустился с неба, чтобы соединиться со смертной». Но на Азию Пастуро отвлекается только мимоходом, а потом сосредотачивается на Европе, в частности, на Древней Греции, где волк выступает полезным мифологическим инструментом, будучи атрибутом многих богов — Зевса, Ареса, Аполлона, Гекаты, которые с помощью волка наказывают смертных или помогают свести счеты с другими богами. «В самых известных мифах повторяется несколько тем: переодевание или превращение в волка; кормящая волчица; волк-проводник или защитник», — пишет Пастуро и приводит в пример неприятный инцидент, происходящий в начале «Метаморфоз» Овидия. Там нечестивый царь Ликаон, рискнувший подать Зевсу мясо младенца, в наказание превращается в волка.
Волк греческой или нордической мифологии, в представлении Пастуро, примерно такое же абстрактное существо, как библейский волк, еще не обросший плотью и кровью — скорее фигура речи, чем животное. В Библии о волке вообще говорится очень мало, и в сугубо метафорическом смысле: главным образом, он «олицетворяет лжепророка, который рядится в чужую шкуру, дабы искушать паству Господа и сбивать ее с пути истинного». Между IV и X веком в писаниях средневековых авторов и отцов Церкви мало-помалу формируется всецело отрицательный портрет волка, который местами будет сохраняться вплоть до XIX века. Это уже совершенно материальный, натуралистический «образ большого, просто громадного волка — существа злобного, прожорливого, хищного, устрашающего и опасного».
Эту трансформацию волчьего образа автор книги связывает с переменой климата и утратой человеком контроля над окружающей средой. Возделываемые земли приходят в запустение, леса отвоевывают у них территорию, дикие животные становятся наглее в поисках пищи, и новый для людей чисто физический страх перед волком меняет человеческое поведение и образ мыслей: теперь на волка смотрят «как на убийцу, с которым нужно во что бы то ни стало бороться как физически, так и символически».
Впрочем, самые мудрые церковные деятели предпочитали действовать всё-таки лаской. Пастуро приводит известную агиографическую историю о волке из Губбио, который терроризировал всю округу, пока святой Франциск Ассизский не поговорил с ним по-хорошему: «Он назвал его братом-волком, упрекнул за поведение, но вместе с тем признал, что не сам он, а голод был повинен в преступлениях. Затем св. Франциск попросил его исправиться и жить в мире с обитателями Губбио, которые в обмен на это готовы были кормить волка». В результате всё закончилось к обоюдному удовольствию, а любители живописи и по сей день могут наслаждаться прекрасной картиной Люка-Оливье Мерсона «Волк из Губбио», где мясник протягивает кусочек мяса кроткому волку, над головой которого светится нимб.
Эта картина иллюстрирует предпоследнюю главу книги — «Поверья и суеверия Нового времени», — где среди прочего объясняется, почему хромает дьявол: как только он создал волка, неблагодарная тварь как следует тяпнула Сатану за ногу. В этой же главе приводятся различные объяснения волчьей привычки выть на Луну — как романтические, так и более рациональные: «Некоторые древние авторы считали, что волк — животное Артемиды — был влюблен в Луну. Другие же, напротив, утверждали, что Луна украла его тень, и поэтому волк обращается к ней, чтобы ее вернуть. Сегодня этологи и зоологи объясняют вой тем, что таким образом волки общаются между собой, особенно во время охоты, то есть в сумерки и ночью».
Впрочем, к современным зоологам Пастуро относится без особого пиетета. Рассказывая о комичных и нелепых предрассудках авторов средневековых латинских бестиариев, он замечает: «...вовсе не исключено, что научные рассуждения самых выдающихся зоологов сегодняшнего дня точно так же окажутся смешными в глазах потомков пять-шесть столетий спустя. Такова уж история верований и знаний!» Мысль о том, что любые научные знания и рассуждения подвержены устареванию и зависят от своей эпохи, поэтому ученому не стоит быть слишком самонадеянным, вообще очень дорога Пастуро. Эту идею он разными словами продвигает несколько раз с одинаковой горячностью, и поспорить с нею трудно, применительно к образу волка или безотносительно к нему: «...остережемся изучать — а уж тем более судить! — прошлое по меркам наших сегодняшних познаний, способов восприятия, моральных стандартов и систем ценностей: поступать так означало бы, что мы ничего не понимаем в истории».
(источник - https://iz.ru/1754865....text%3D)
«Моя собака- хоббит. У неё волосатые ноги и она никогда не упускает случая подзакусить за компанию.»©
|
| |
| |
| Астильба ♀ | Дата: Вторник, 29.10.2024, 15:54 | Сообщение # 3 |
|
Интернет-искатель
Группа: Администратор
Сообщений: 5653 Регистрация: 23.11.2016 Статус: Не в сети
| «Волк. Культурная история». Каким был образ волка в средневековых бестиариях.
В книге «Волк. Культурная история» (издательство «АСТ»), переведенной на русский язык Станиславом Мухамеджановым, медиевист Мишель Пастуро рассказывает об эволюции образа этого животного. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, посвященным изображению волка в бестиариях.
Волк в бестиариях.
Cредние века оставили нам большое количество книг, посвященных исключительно животным: зоологические энциклопедии, трактаты об охоте, сборники басен, работы по ветеринарии, учебники по агрономии, рыбоводству, верховой езде. Впрочем, ни в одной из этих областей средневековые авторы не были первооткрывателями и не продемонстрировали подлинной оригинальности. Такие книги создавали уже в греко-римскую эпоху, иногда в большом количестве. Однако есть сочинения особого типа, которые появились только в Средние века и имели большой успех в XII–XIII вв., главным образом во Франции и Англии: бестиарии — любопытные «книги о зверях», которые рассказывают о разновидностях животных не столько для того, чтобы изучить их как таковые, сколько для того, чтобы наделить их значением в целях морального и религиозного наставления.
Бестиарии, написанные на латыни и народных языках, не труды по естественной истории, во всяком случае в том смысле, в котором понимаем ее мы: они рассказывают о животных для того, чтобы лучше рассказать о Боге, Христе, Деве Марии, а главное — дьяволе, чертях и грешниках. Для этого авторы бестиариев — как правило, анонимные — опираются на Библию и отцов Церкви, а также на многих античных авторов, которые пользовались авторитетом в Средневековье: Аристотеля, Плиния, Элиана, Исидора Севильского и некоторых других. Начиная с XII века влияние бестиариев ощутимо в проповедях, литературе, иконографии, живописи и скульптуре, сказках, баснях, эпосе (в том числе в «Романе о Лисе»), пословицах и геральдике.
Все бестиарии изображают волка злым, трусливым и жестоким животным; но также и коварным по образу своего хозяина — дьявола. Так, волк всегда идет по ветру, чтобы собаки не смогли взять его след; или же, оставаясь один, принимается выть, поднеся к пасти лапу, чтобы усилить звук и создать иллюзию, будто вой издает целая стая. Как и собака, он подвержен бешенству, а если верить английским авторам, то его укус ядовит, поскольку он любит поедать жаб. Впрочем, излюбленной его добычей остаются овцы. Чтобы раздобыть пищу, он прибегает к хитростям: надев на спину для маскировки овечью шкуру, волк пробирается в стадо и хватает самых нежных ягнят. Впрочем, если ему нечего есть, он может обойтись воздухом и ветром, но это редкий случай голодания, потому что обычно хищник не гнушается воровством пищи у собственных отпрысков, а иногда даже съедает их. Правда, мясу животного этот зверь предпочитает человечину. Волк — главный пожиратель детей, особенно девочек, о чем рассказывает сказка про Красную шапочку, самая ранняя версия которой засвидетельствована в Льеже около 1000 года.
Оголодав, волк превращается в свирепого зверя; насытившись, он становится трусливым и ленивым. Кроме того, он часто творит зло ради зла: когда ему удается утащить ягненка или теленка, сначала он мучает свою добычу и только потом рвет ее на куски и пожирает вместе с костями: этим он похож на самого дьявола, ведь тот тоже мучает простых людей и монахов, прежде чем бросить их в пучину ада. Свирепый и жестокий волк всегда убивает больше, чем может съесть; этим он напоминает ненасытных баронов, которые, хотя ни в чем не нуждаются, лишают крестьян всего, что тем принадлежит.
Многие авторы добавляют, что волчий вой внушает ужас и что во тьме глаза волка светятся, подобно свечам. Зрение и вправду развито у него сильнее остальных чувств и представляет собой страшное оружие. Все бестиарии охотно рассказывают о том, что бывает, когда человек встречается с волком. Если зверь видит человека первым, то человек лишается дара речи, цепенеет, не может защититься и в итоге оказывается растерзан. Если же, напротив, человек видит волка первым, тот утрачивает силу и агрессивность, разворачивается и убегает.
Анатомия волка стала предметом схожих поверий. Его шея короткая и негнущаяся, так что он может поворачивать голову, лишь поворачивая все тело целиком. Это его слабое место, когда дело доходит до схватки с другими животными, в частности с гораздо более сильным медведем — его заклятым врагом: медведь в одиночку способен расправиться со стаей из двух или трех десятков волков. Фома из Кантемпре, доминиканец-энциклопедист, живший в XIII веке, утверждает, что мозг волка увеличивается и уменьшается в размерах вместе с Луной: хитрый в ночное время, днем зверь становится уязвимее, поэтому охотиться на него нужно именно днем. Однако мясо его не представляет ценности, а шкура — тем более: она кишит паразитами. Зато из его изогнутых и острых клыков получаются амулеты, которые многократно увеличивают силу того, кто их носит. Напротив, волчья кость, если на нее наступить, парализует, в том числе ослов, волов и коз. Что касается волчьего хвоста, то он обладает разнообразными полезными свойствами. Хвост позволяет волку стоять на задних лапах, не теряя равновесия, — приняв такую позу, зверь становится еще страшнее. Но если хвост отрезать, то волк перестанет представлять опасность. Поскольку хвост часто используется как трофей или талисман, некоторые волки, чтобы убежать от гончих собак во время облав, отгрызали собственные хвосты.
Некоторые бестиарии утверждают, что волк не может дать потомство, пока жив его отец, и что волчица схожим образом не способна родить волчат, пока жива ее мать. Этим они объясняют тот факт, что в некоторых регионах волки сравнительно немногочисленны: их меньше, потому что они дольше живут! Другие тексты подчеркивают, что волки охотятся вдалеке от своего логова, чтобы защитить волчат; по этой причине они чаще появляются вдали от жилища. Средневековая символика будет видеть в этом поведении образ осмотрительности — единственной добродетели, которую приписывали этому животному, олицетворявшему хитрость, насилие, жестокость, жадность, прожорливость и даже алчность.
В XIII веке появляется больше бестиариев, написанных на народных языках. Иногда их авторы предпочитают стихи прозе, но с точки зрения содержания эти бестиарии почти ничем не отличаются от латинских. Единственной по-настоящему оригинальной и весьма популярной версией бестиария на французском языке мы обязаны Ришару де Фурнивалю — ученому, писавшему во всех жанрах, клирику и библиофилу (его личная библиотека входит в первоначальный фонд Библиотеки Сорбонны). В середине XIII века он составляет бестиарий совершенного нового типа, названный «Бестиарий любви». Ришар использует «свойства», которые традиционно приписывали тем или иным видам, не как предлог для моральных или религиозных наставлений, а как повод для рассуждений о любви и любовных стратегиях. Как завоевать даму? Как сохранить ее любовь? Каких ошибок в этом деле следует избегать? Или же наоборот: как устоять перед ее очарованием? Как не стать жертвой ее непостоянства и капризов? Каждому «свойству» животного соответствует один или несколько примеров романтического поведения людей. В этой работе куртуазная казуистика, столь популярная в середине XIII века, заходит очень далеко. Приведем пассаж, где любимая женщина сравнивается с волком (!), где о взгляде этого животного говорится то же, что можно прочесть в латинских бестиариях, и где подчеркивается, что в любовных делах никогда не следует делать признание первым. Автор мысленно обращается к своей даме: "Природа волка такова, что если человек увидит его прежде, чем он человека, волк теряет всю силу и смелость; если же волк увидит человека первым, то человек теряет голос и не может вымолвить ни слова. Та же природа у любви мужчины и женщины: ибо когда есть любовь между ними, то если сможет мужчина первым заметить, что женщина его любит, и даст ей это понять, она теряет смелость и не может отказать. Я же, не сумев сдержаться, сообщил Вам о своих чувствах прежде, чем что-либо разузнал о Ваших; потому Вы мне и отказали, как я от Вас неоднократно слышал. И поскольку я открылся первым, то согласно природе волка я должен был лишиться голоса."
Вот что говорят нам о волке бестиарии. Разумеется, эти рассказы по многим причинам вызывают у нас улыбку, а иногда кажутся странными, если не сказать экстравагантными. Но это — наше заблуждение. Их авторы принадлежат своему, а не нашему времени, и вовсе не исключено, что научные рассуждения самых выдающихся зоологов сегодняшнего дня точно так же окажутся смешными в глазах потомков пять-шесть столетий спустя. Такова уж история верований и знаний!
(источник - https://nplus1.ru/blog....Fsearch)
«Моя собака- хоббит. У неё волосатые ноги и она никогда не упускает случая подзакусить за компанию.»©
|
| |
| |
|
