Дай мне силы

Ночная тьма скрывала передвижения зверя. Лапы бесшумно ступали по мягкому мху, а глаза горели неукротимым огнём. Крупный серый волк спешил к месту, откуда лучше всего была видна полная Луна, изливающая безжизненный свет на верхушки елей. Зверь остановился на краю леса и присел под елью. Из его напрягшейся груди вырвался жуткий, но с нотками дикой печали, волчий вой. Чем был этот вой, рождённый в груди свободного зверя?
Волк помнил очень отчётливо то лучшее время, что было в его жизни. Он не знал тогда ничего о жестоком и беспощадном мире, который встретит его в будущем, его мир состоял из темноты логова, где он родился, и двух жёлтых глаз ласковой матери. Тогда ещё волчонок, он лежал, всасывая материнское молоко, ощущая заботу и чуствуя себя защищённым. Но настал тот день, когда волк покинул материнское логово и смог ощутить свободу. Но вкус свободы оказался горьким. Он узнал это с первой пулей, выпущенной из ружья охотника, когда она пролетела так близко, что он почуствовал её раскалённый жар. Он узнал это с первой раной, полученной в жестокой схватке с сородичем. Он узнал это с первой чередой голодных зимних дней. Эта свобода обернулась для него борьбой за существование. Разве волк мог теперь ощущать настоящую свободу, когда она навалилась на него непосильной ношей? Кто даст ему силы, когда весь мир против него?
Волк в душе всегда волчонок. В окружающей темноте ночи, круглый жёлтый лунный диск так походил на материнские глаза, которые окружали его жёлтым светом в такой же темноте логова. И волку мнилось, что на небе горит глаз его матери, которая пришла его поддержать и защитить. Ему нужна та темнота логова, которая окружала его в самые счастливые минуты его жизни, ему нужны жёлтые материнские глаза, объятые этой темнотой, в которых он всегда находил поддержку и защиту. Большой Жёлтый Глаз манил его каждый раз, как появлялся на небе. И диким печальным воем волк обращался к матери: «Дай мне силы, чтобы уйти от беспощадных пуль охотника. Дай мне силы, чтобы выйти на охоту, которая станет удачной. Дай мне силы, чтобы выжить в этом жестоком мире».
Он чуствовал, как сквозь его густую шерсть проникает тёплый лунный свет, согревая и утешая. А Луна настолько казалась ласковым взглядом матери, что с последним вздохом волчьей песни, он как будто бы слышал, что там, далеко на небе ему вторит мать-волчица. Волк знал, что мать его слышит. И он уходил в ночь, полный сил, чтобы жить дальше.