|
Между человеком и волком
| |
| Ардео ♀ | Дата: Вторник, 02.08.2011, 16:20 | Сообщение # 1 |
Шерстяной мохнатый бро
Группа: Администратор
Сообщений: 16766 Регистрация: 18.02.2011 Статус: Не в сети
| Ясон Бадридзе — культовая фигура среди ученых-этологов. Несколько лет он прожил в стае волков и передал обоим видам важные знания друг о друге. Людям он рассказал о культуре зверей. Волков научил избегать человека и домашний скот. Его рассказы похожи на сказку, потому что Ясон спускается в те пласты сознания, в которых были созданы древние мифы и в которых люди и звери еще умели слышать друг друга
Ясон — умный, простой и обаятельный человек. Выглядит он гораздо моложе своих шестидесяти, видно, что полжизни провел в лесу. Общение с ним вызывает странное чувство: вроде просто сидим и говорим, а ощущение, будто выехал на природу. Она словно глядит сквозь него.
Уже полтора года знаменитый ученый сидит в маленькой квартирке в Тбилиси. По утрам джипует по окрестным горам, наблюдая за собачьими стаями. Больше заняться ему нечем, поскольку научная база в России, а визу не дают. От безделья Ясон взялся писать воспоминания.
— Когда мне было лет пять, в Боржомское ущелье отец меня взял осенью. Мы пришли в лес и услышали вой волка. И это было страшное впечатление, что-то потрясающее! Все в душе перевернуло. И до сих пор я как вой слышу, какое-то волнение наступает, куда-то хочется бежать, трудно объяснить… С этого, судя по всему, все и началось.
Вы два года прожили в волчьей стае?
Да, я изначально был экспериментатором, изучал физиологию поведения. Но вскоре осознал, что мы изучаем механизмы того, смысла чего не знаем. Жизнь зверя в природе была почти неизвестна, публикаций о волке тогда почти не было. Я попробовал заняться групповым поведением собак, но скоро понял, что они потеряли многие поведенческие черты. И тогда я решил пожить с волками. Поехал туда же, в Боржомское ущелье, нашел одну семью. Меня интересовало, как формируется поведение, как они обучают волчат охоте…
Погодите. Как вы с ними познакомились, вошли в доверие?
Во-первых, мне надо было определить их основные тропы. Тропить (идти по следу: охотничий жаргон. — «РР») я умел, охотой в молодости увлекался, это потом я завязал дуло узелком. Значит, выяснил тропы, взял старые детские пеленки, поносил на себе, чтобы моим запахом пропитались. И начал на тропах стелить эти кусочки. Материя белая, контрастирует, а у волка неофобия очень сильно развита…
Что?
Неофобия: они боятся всего нового. А с другой стороны, им очень хочется его исследовать — на таком конфликте все время и живут. Волки сперва обходили эти куски издалека. Интересно было наблюдать, как расстояние постепенно сокращается, и в конце концов они начали рвать эти куски. Я тогда стал выкладывать туда кусочки мяса. Когда они начали его подъедать, это значило, что они к моему запаху привыкли. На все это ушло около четырех месяцев.
Все время в лесу? Как?
Да нормально: бурка, рюкзак, котелки. Палатку я не брал. Если нужно было костер разжечь, уходил за речку. В горах ток воздуха по ручью идет, так что дым их не беспокоил. К этому моменту я знал уже все их тропы, знал, где дневное лежбище, но к ним не выходил, чтобы не напугать. А потом решил встретиться. Как-то утром увидел по следу, что они прошли — матерые, самец и самка, они логово для волчат подыскивали. И остался их ждать метрах в пятидесяти от тропы. Где-то в полдень они возвратились. И, когда заметили, самка остановилась, а матерый пошел прямо на меня. Метров до пяти подошел и смотрит. Это состояние было, я вам скажу! Когда на таком расстоянии зверь смотрит тебе в глаза. Я без оружия, и он это знает: они запах оружия хорошо знают.
Почему без оружия?
От оружия человек наглым делается. Он идет на риск, на осложнение ситуации, зная, что у него за спиной ружье. В общем, он стоял, смотрел, смотрел, потом рявкнул, развернулся — и на тропу. И спокойно ушли. А я языком ворочать не могу, как будто язык отсидел. Пронесло, реально пронесло. Но уже стало ясно, что с ними этот номер пройдет. Он испробовал меня — как я отреагирую. Увидел, что нападать я не буду и убегать тоже не собираюсь.
И вот после этого я стал с ними ходить. Куда они, туда и я бегал за ними. Я был в хорошей форме благодаря моему отцу: он был основателем местной школы каскадеров, и я с детства акробатикой занимался, умел владеть телом — как прыгать, куда падать. Но все равно, конечно, было трудно угнаться. Где останавливаемся, там и я остаюсь спать. Как-то спал в бурке завернутый — слышу, вода журчит, на бурку наливается что-то. Выглядываю: матерый с поднятой ногой стоит, пометил меня, значит…
Еле-еле отбился от стаи волков. Потом передумал и прибился снова.
|
| |
| |
| Ардео ♀ | Дата: Вторник, 02.08.2011, 16:25 | Сообщение # 2 |
|
Шерстяной мохнатый бро
Группа: Администратор
Сообщений: 16766 Регистрация: 18.02.2011 Статус: Не в сети
| А что это была за стая?
Замечательная семья, лучшая из всех. Старшим там был волк-старик, потом пара матерых — отец и мать, трое переярков (выросшие щенки прошлых лет. — «РР»), потом появились волчата. Старик уже не охотился, на лежбище маленький пригорок был, и он все время на нем лежал, потому что обзор хороший. Волчица приносила ему еду — отрыгивала после охоты. У волков есть интересная способность: они умеют регулировать секрецию желудка. Если мясо нужно про запас или чтобы отрыгнуть взрослому, оно не переваривается абсолютно. Просто оболочка слизи — и все. Слизь эта бактерицидная, мясо можно закопать, оно в земле не испор тится. А щенкам они приносят полупереваренное. И вот старика кормили матерая волчица и один из переярков.
Этот переярок, Гурам, он и меня подкармливал, когда я там болел. Ногу я себе сильно повредил, лежал, не мог их сопровождать на охоту. Они возвращались, Гурам подойдет, в глаза посмотрит и — оп! — в полуметре от меня мясо отрыгнет. Гурам — так звали моего ближайшего друга, мы вместе альпинизмом занимались, он погиб, и в честь него я этого переярка и назвал. Реально был похож, такой высокий, светлый, намного светлее остальных. И характер очень хороший. Между молодыми довольно часто бывают драки. И в них этот Гурам всегда побеждал, но сам их никогда не провоцировал.
И все они вас приняли одинаково?
Взрослые приняли после той встречи, переярки понаблюдали за родителями, поняли, что я не опасен. А потом щенки родились, они вообще не знали, что меня там быть не должно. Дело еще в том, что волки эти меня намного раньше изучили, чем я их. Когда я их еще только тропил, они меня уже физиономически знали. И поняли, что мое присутствие обеспечивает им спокойную жизнь. Там браконьерство жуткое было, постоянно капканы ставили, гонялись за ними: за волка пятьдесят рублей давали. А я с егерями договорился под угрозой мордобоя: пока я здесь, волков не трогать.
И как они живут, чем занимаются?
Порядочное количество времени они отдыхают. Волки должны минимизировать затраты энергии. На дневках, где вся семья собирается, они в основном лежат, переглядываются, матерые кобель и сука могут облизывать друг друга. Никакой игры у взрослых. А молодые очень много играют. Игра, отдых и охота — больше они ничем не занимаются. Если хорошую добычу завалили — нажрутся, накормят щенков или суку, которая после родов не охотится, остатки закопают, кладовые сделают и могут сутками валяться.
А какие у них были отношения?
Очень хорошие. Переярки потрясающе заботятся о щенках. К старику тоже все подходили, вылизывали, блошили. Единственно, они постоянно определяют свой статус. Молодые часто дерутся, сначала до крови доходит, а потом, года в полтора, они обучаются ритуализировать агрессию. У взрослых состояние агрессии тоже есть, но оно ритуализируется. Я могу клыки показать, схватить, но царапины не останется. Это очень важно.
Как они охотятся?
Ну, например, старик вскакивает, садится и начинает подзывать других. Они трутся носами. Матерый разворачивается, уходит метров на пятьдесят, прислушивается, возвращается, опять какие-то контакты: трутся носами, в глаза друг другу смотрят, вроде как совещаются. И все расходятся. Функции на охоте строго распределяются: один лучше загоняет, второй в засаде нападает. Там был огромный луг. Волчица с дочкой уходят в лес, на опушку, матерый гонит оленя, кто-то ему тропу перекрывает, загоняют его ближе к опушке, а там волчица вылетает.
А как они договариваются, кто где будет?
Вот именно. Есть коммуникация звуковая, запаховая, визуальная. Но есть еще какая-то невербальная связь, телепатическая. Это очень хорошо видно перед охотой: они вроде как совещаются, в глаза друг другу смотрят, фиксированный такой взгляд — и зверь разворачивается, идет и делает то, что оказывается адекватно делать в тот момент. И когда у нас все барьеры пропали, у меня это тоже появилось. Вот я выхожу с ними на охоту, матерый разворачивается, в глаза смотрит — и я бегу куда надо. А потом оказывается, что я правильно пошел и закрыл тропинку оленю.
Еле-еле отбился от стаи волков. Потом передумал и прибился снова.
|
| |
| |
| Ардео ♀ | Дата: Вторник, 02.08.2011, 16:33 | Сообщение # 3 |
|
Шерстяной мохнатый бро
Группа: Администратор
Сообщений: 16766 Регистрация: 18.02.2011 Статус: Не в сети
| А ваше сознание не мешало вам?
Сначала мешало, пока я думал, что делать. А потом нет, абсолютно. Уже через несколько месяцев. А месяцев через восемь я мог точно описать, что делает волк у меня за спиной. Потому что все-таки все время было напряжение: это — дикие звери, надо контролировать. И, видимо, это напряжение пробудило третий глаз, или как это называется.
Потом-то я поставил эксперимент. Вот я обучаю волка в закрытом помещении: свет — сигнал направо, звук — налево. Там еда в кормушке. Для обучения требуется, к примеру, десять экспериментов. Затем этот зверь остается в комнате, ввожу нового волка. Он первого не видит и не слышит, это я точно знаю: у меня был микрофон, который чувствовал от 5 Гц до 35 кГц. Никаких звуков. Второй волк обучается за пять экспериментов. Нет первого, обученного — нужно десять-одиннадцать. За счет чего? Это ведь связано с пищей: зверь волнуется, когда слышит условные сигналы, и, судя по всему, мысленно повторяет все, что реально должен был сделать. И это каким-то образом передается…
И часто им удается этого оленя поймать?
Хорошо, если каждая четвертая охота удачная.
Нечасто. А надолго его хватает?
На несколько дней. Я говорил, они делают кладовые. Но оказалось, что волки про них тут же забывают. Но зачем тогда делать, да? Я эксперименты ставил. Оказалось, что функция этих кладовых — не себя прокормить, а создать максимально стабильную кормовую базу для щенков. Потому что вероятность случайного нахождения своих или чужих кладовых настолько велика, что запоминать не нужно. И это правильно, что они не помнят, а то бы сами съели, а надо оставить щенкам. Если волчата недоедают, они вырастают психически больными, возбудимыми, и у них агрессия не ритуализируется, а всегда остается реальной. Когда волчица на сносях, семья начинает интенсивно закапывать добычу. Закопают и забудут. Это невероятно адаптивная неспособность запомнить. Абсурдно звучит «адаптивная неспособность», но это именно так.
Вы хотели понять, как они обучают волчат охоте?
Да, все крупные хищники учат детей охотиться. От рождения они этого не умеют. Волчонок может в игре убить крысу и тут же потеряет к ней всякий интерес, даже может рядом с этой крысой умереть с голоду. Если необученный волк попадет в стадо овец, он просто будет в панике. Он понятия не имеет, что это — пища. Какие-то врожденные инстинк тивные элементы у них есть: положительная реакция на запах крови, преследование движущихся объектов, но до умения охотиться это далеко. Охота — это культура, традиция. Причем у каждой семьи она своя. В одной и той же местности могут жить семьи, которые умеют охотиться только на лося или только на оленя.
Там, где мы с ними жили, в николаевские времена было императорское охотничье хозяйство. И в то время у волков был описан один необычный прием охоты. Вообще в норме они стараются оленя пустить под уклон, а он пытается уйти наверх. У оленей это инстинктивная реакция: наверху им легче спастись, а пойти под уклон — стопроцентная смерть. А тут волки специально его загоняли на подъем. Почему? А потому, что этот подъем кончался пропастью. Олень туда срывался, а они спокойно обходили эту гору и там его добывали. Тот же самый прием на этом же конкретном месте был и при мне. Передается из поколения в поколение.
Так, может, им тогда и не надо договариваться?
Абсолютно стандартных ситуаций ведь не бывает. Меня всегда это интересовало: способны звери к мышлению или нет. Я ставил эксперименты на применение старого опыта в новых условиях. В разных экспериментах все выглядит по-разному, но животное способно поймать логику самой задачи. На охоте без способности думать зверь ничего сделать не сможет. Только экстраполировать направление движения жертвы надо десятки раз за охоту. Это довольно простой уровень, но этому надо учиться, волк из зоопарка не сможет. А они способны и на более высокий уровень: прогнозировать результат своих действий, действовать целенаправленно. У меня были эксперименты, которые это доказывают. Потом я еще выяснил, что волки умеют считать — до семи и кратно семи. Ну, то есть найти третью миску в пятом ряду он может легко. Но если число больше семи, сбивается… Короче, они все время думают. И если что-то на охоте получилось, достаточно одного раза, чтобы они стали применять этот прием. Как-то косуля залезла в кустарник и уже двинуться там не смогла. В следующую охоту они целенаправленно пытаются в кустарник ее загнать.
А как они учат волчат?
Сначала приносят куски мяса, потом куски мяса со шкурой — приучают щенков к запаху добычи. В четыре месяца взрослые начинают подзывать волчат к добыче. Добудут оленя и воем подзывают, показывают, как он выглядит. Потом учат брать след и тропить. Но если молодые догонят оленя, они убегают: до девяти месяцев они перед ним испытывают непреодолимый страх. Потом начинают ходить на охоту со взрослыми. Сначала просто рядом бегают, дальше начинают загонять, потом прикусывать — к полутора годам осваивают основные приемы. Они у каждого свои и зависят от силы, характера. И роли складываются: один гонит, другой направляет, третий в засаде…
А эта семья как-нибудь менялась, пока вы там жили?
Переярка одного выгнали. Очень тяжелый у него характер был, все время конфликты какие-то возникали, и выгнали его. Вроде бы агрессивный индивидуум должен стать доминантом. Но если эта агрессивность переходит какую-то грань, то вся социальная система объединяется и изгоняет его. Это такой механизм, купирующий чрезмерную агрессию. И этот зверь никогда не сможет найти полового партнера. Таким образом, если это — ген агрессивности, он иссекается.
Еле-еле отбился от стаи волков. Потом передумал и прибился снова.
|
| |
| |
| Ардео ♀ | Дата: Вторник, 02.08.2011, 16:38 | Сообщение # 4 |
|
Шерстяной мохнатый бро
Группа: Администратор
Сообщений: 16766 Регистрация: 18.02.2011 Статус: Не в сети
| И куда он пошел?
Ну, вышел за пределы территории. У волков территории не соприкасаются, система не замкнутая. Граница от границы в двух-трех километрах, есть нейтральные зоны, чтобы особи могли выходить. Семья же не может расти бесконечно. Хотя размножается только одна пара, доминирующая, матерые волк с волчицей. У переярков даже течка не наступает, как правило. Но все равно пометы большие, и примерно раз в четыре года семья достигает критической численности, тесно становится. У всех млекопитающих есть потребность в реализации определенного количества социальных контактов. И как только это количество выходит за пределы нормы, в группе начинается шумок, конфликты возникают, образуются группировки, и в конце концов одна должна уйти.
Куда?
Как повезет. Если зайдешь на чужую территорию, убьют. Но бывает, что можно присоединиться к другим, если у них группа малочисленна и им не хватает социальных контактов. Или к человеку выйдут, начнут овец резать.
Переярка выгнали — это одна перемена, и еще старик умер. Это как раз было время, когда волчата из логова выходят. А логово всегда устраивается где-то в другом месте, укромном, не у лежбища. Мы там были, волчица и переярки выманивали волчат. И вдруг мы услышали страшный вой, просто жуткий. Сразу стало ясно, что там что-то происходит ужасное. Мы побежали туда — старик сидел на пригорке и выл душераздирающе, какой-то крик отчаяния. И потом ушел — и все.
Матерый только через месяц занял его место. В течение месяца ни в какую туда не поднимался. Как будто какие-то поминки, объяснить я не могу. Я боюсь антропоморфизировать. Но я могу представить: во-первых, запах смерти — это очень сильная вещь для животных. Заранее они смерти не боятся, не знают, что такое смерть. Но запаха смерти, пока волк умирает, пока еще не наступило окоченение, панически боятся.
А говорят, что волки съедают больных, старых?
Да это все сказки. От драк молодые часто погибают: поранят — кровотечение или инфекция. Но целенаправленно никогда не убивают. И про каннибализм — это блеф. Конечно, можно довести. При блокаде и поволжской голодовке тоже и дети родителей ели, и родители детей ели. На самом деле у них фантастически развита взаимопомощь. Они ведь и мне жизнь спасли. Мы с охоты возвращались, а охота страшно неудачная была. Целый день, и уже к вечеру, еле-еле ноги волочим. И там валун огромный лежал. Я подхожу, хочу присесть, и оттуда на дыбы встает медведь. А расстояние — как мы с вами. Я сейчас не помню, кто из нас что сказал, но волки услышали и бросились. Хотя один удар этого медведя мог волка распороть. Волчица его за пятку взяла, и тут уже душа поэта не вынесла, он пошел вниз, под склон.
Тогда я в первый раз задумался по поводу альтруизма: что это такое? Значит, все, чем принято у нас гордиться, не мы придумали, это все оттуда. Реализация биологической потребности. Что будет — зверь об этом не думает. Хотя, например, волчат они от человека не защищают, понимают, что лучше остаться производителю, чем всем погибнуть. И это — приобретенное, культура, потому что от любого другого зверя волчат защищают.
На луну ваши волки выли?
Они воют не на луну, просто полнолуние вызывает прилив эмоций.
А зачем они вообще воют?
Общаются с другими группами, это социальный контакт, «прикосновение». Кроме того, это информация о расстоянии до других зверей, о статусе, об эмоциональном состоянии. У каждого есть своя партия, и, судя по всему, они строго функциональны.
Откуда они знают, как выть?
Вообще у них есть две категории звуков. Врожденные, на которые реакция у других тоже врожденная. Например, звук опасности — это такой фыркающий лай. Щенки его слышат и разбегаются, хотя их никто не учил. И есть приобретенные звуки, которым научили. Притом есть диалекты: допустим, кахетинский волк вряд ли поймет волка из Западной Грузии. Я был в Канаде по приглашению Джона Тебержа, пришли в национальный парк. Я начал вабить (призывно выть. — «РР»), развернулся по-грузински, завитушки пустил — и вообще наплевали на меня волки. Я был страшно оскорблен. А Теберж просто кларнетом так — у-у-у-у, — и все, они с ума сошли, заголосили.
И что значат все эти завитушки? Что они друг другу говорят?
Если бы я знал, я бы составил словарь. Эти вопросы меня тоже страшно интересуют. Жаль вот, визу не дают, нет возможности заниматься. Разная информация передается. Я, например, нашел, что родители, когда волчат подзывают к добыче на большом расстоянии, воем объясняют, как идти. Есть вой для собирания стаи, когда группа разбредается и волк скучает. Этот звук легко отличить: он такую тоску наводит, душу выворачивает. Честно говоря, много всяких взглядов на эту тему, но пока понятного мало. Есть такой Сан Саныч Никольский в Москве, он лучше все это знает, его спросите.
И два года вы с ними сидели безвылазно?
Нет, когда месяца три просидишь в лесу, душа человеческого общения требует. Иногда я возвращался в Тбилиси на несколько дней, дольше нельзя было, чтобы не отвыкли.
Вы сказали, у вас уже дети были?
Да, были маленькие дети. Дети в квартире с волками выросли, это был целый тарарам. Вообще я был такой белой вороной, потому что все нормальные зоологи занимались животными, которых можно есть. «Как заниматься зверем, которого есть нельзя? Занялся бы оленем!» Они были уверены, что я на своих волках деньги все-таки зарабатываю: убиваю их, сдаю шкуры. Не могли эти люди так не думать: зарплата была сто сорок рублей, а за волка премию давали пятьдесят. Обязательно кто-нибудь насылал фининспекторов: куда волчат дел? Они же часто гибнут. Я говорю: похоронил. Ну как они могли поверить, что я похоронил такие деньги? Приходилось идти туда, выкапывать этих несчастных, уже разложившихся, хоть шерсть найти. А я по-разному деньги зарабатывал: чеканкой занимался, ювелирные украшения делал, по мельхиору, серебру, продавал исподтишка, автомехаником работал. Зарплаты не хватало, конечно, чтоб экспериментально работать с ручными животными, мясом же надо кормить. Но что я мог сделать? Непреодолимое желание было этим заниматься.
Еле-еле отбился от стаи волков. Потом передумал и прибился снова.
|
| |
| |
| Ардео ♀ | Дата: Вторник, 02.08.2011, 16:46 | Сообщение # 5 |
|
Шерстяной мохнатый бро
Группа: Администратор
Сообщений: 16766 Регистрация: 18.02.2011 Статус: Не в сети
| А с волчьей семьей чем дело кончилось?
Там же нельзя было навечно поселиться, я-то с удовольствием, но нельзя было. А через год я вернулся — и оказалось, что перед этим там истребили пятьдесят четыре волка, включая моих. Это было очень тяжело… И после этого заповедник наполнился одичавшими собаками, потому что некому было держать границы. Потом я приручал к себе других, еще пять семей у меня было, но та оказалась для меня самой важной.
И потом вы стали выращивать своих волков?
Да, по ходу дела мне пришла в голову идея реинтродукции. Первоначально для спасения моих зверей, с которыми я экспериментировал. Потому что отработал — надо в зоопарк отдать. Но столько зверей раздать невозможно — значит, надо выпускать куда-то. Но зверь, выросший в неволе, в лесу не выживет, это я уже понимал. И тут я задумался над общей проблемой. В мире уже много видов, которых в природе не осталось, только в неволе. Леопард на Кавказе полностью исчез, полосатых гиен почти не осталось. Значит, надо получать потомство в неволе и выпускать. Но вы же были в зоопарке — сразу бросается в глаза ущербность психики: нервные тики, стереотипные движения. И я решил попробовать самостоятельно вырастить зверей с нормальным охотничьим поведением, способных жить в лесу. Дал объявление в газету, стал покупать волчат у охотников, выкармливать. К сожалению, первые два выводка я запорол. Оказалось, чтобы они нормально выросли, надо знать, как их выкармливать. Например, во время сосания щенок должен массировать лапами молочную железу матери — одной, другой. А если им не во что упираться, возникает тоническое напряжение мышц и в мозгу формируются очаги высокой активности, которые на всю жизнь остаются. Звери вырастают психически неуравновешенными: депрессии, фрустрации, конфликты в группе.
Плохо, если дырка в соске слишком большая. У новорожденных мозг не до конца сформирован, они не чувствуют ни голода, ни насыщения, для них важно само сосание. Молоко льется, животики раздуты, а они все равно сосут. Желудок растягивается, и, когда они взрослеют, им нужно больше пищи, не могут наесться. Они своим поведением абсолютно дестабилизируют обстановку в группе. Агрессия у них не ритуализируется, отношения они строить не могут… Ну как я мог все это себе представить? Это я потом уже все понял.
Получается, живое существо ужасно тонко притерто к среде: шаг в сторону — и все, сломалось…
Безусловно. Это первым сказал еще Леонардо да Винчи — что организм не существует сам по себе, он живет в среде, и все наши исследования должны быть построены на понимании их общности, иначе это будет артефакт. Поэтому так важен для меня был полевой опыт. Конечно, эти пределы особенно узкие у новорожденных, надо было их как-то поймать. Выкармливал волчат я дома, но как только они достигали времени выхода из логова, уже вывозил их в поле на пару дней. А совсем выпускал их уже полово зрелыми на Триалетском хребте, недалеко от Тбилиси. И там был с ними. Не постоянно — на недельку останешься, возвращаешься.
И как вы их учили?
Главное — чтобы у них сформировались навыки ориентации в пространстве. Они должны знать территорию, на которой будут жить, водопои копытных, тропы основные. Без этого они не смогут охотиться. Дальше надо научить брать след. Допустим, идем, наткнулись на след оленя. У волков четкая реакция: олени очень резко пахнут. Надо их обязательно успокоить. Я сам начинаю след изучать, обнюхивать, подскуливаю, подзываю их. Они обязательно подбегут и сделают то же самое. Родители так и обучают их. Если, допустим, след опасный, мать демонстративно обнюхивает, щенки подбегают, тоже обнюхают, и тогда она издает сигнал тревоги, тот самый фыркающий лай, на который у щенков врожденная реакция. И все — они врассыпную, к этому следу в жизни не подойдут. Лаять я так научился. А их звуки одобрения я изобразить не могу — значит, просто за ухом почешу. Сперва мясо им давал полупереваренное: покупал желудочный сок в аптеках. Потом сырое мясо, потом со шкурой — ногу принес, бросил. А дальше стал приносить подстреленных косуль: я стрелял в них шприцем со снотворным. Когда она начинает выходить из наркоза, я выпускаю волков.
Но вы же не могли заменить стаю волков, учить загонять, нападать?
Главное было их мотивировать, показать свой интерес, я же был для них вожаком, доминантом. А они сами все делали. Одной успешной охоты достаточно, потом все оттачивается идеально. Главное — чтобы они знали вид, на который охотиться надо.
Параллельно они учатся думать, примерно с пяти месяцев. Они же все время играют в догонялки — и учатся экстраполировать движение жертвы, короче говоря, срезать путь преследования. Это именно мышление. У меня было две группы волчат. Одну я вырастил в обычном вольере, а другую — в вольере с обогащенной средой: со множеством валунов, завалами из деревьев, специальными ширмами, за которыми можно спрятаться. И в семь месяцев волчата из обогащенного вольера могли решать экстраполяционные задачи на специальной установке, а волчата из обычного — нет. Потом в годовалом возрасте я поменял их местами, но волчата из обычного вольера уже не могли научиться нормально думать: способность угасла. А те волки эти задачи как семечки щелкали.
Это напоминает один классический опыт по детской психологии…
Да, конечно, сущностно мы мало отличаемся, жизненные задачи одинаковые. Всю жизнь учимся жить… Потом я обе эти группы выпустил на том же Триалецком хребте и попытался научить их охотиться. Понятно, что со зверями из обычного вольера не получилось. Пока косули и олени их не боялись, еще как-то, а потом — все. К сожалению, я сознательно на это пошел, вырастил их неполноценными. Я знал, что им придется всю жизнь провести в неволе. А из обогащенного — прекрасно выучились.
Еле-еле отбился от стаи волков. Потом передумал и прибился снова.
|
| |
| |
| Ардео ♀ | Дата: Вторник, 02.08.2011, 16:48 | Сообщение # 6 |
|
Шерстяной мохнатый бро
Группа: Администратор
Сообщений: 16766 Регистрация: 18.02.2011 Статус: Не в сети
| Я слышал, вы научили волков не есть овец?
Да, главная проблема реинтродукции какая? Трудности с местным населением. Потому что такие звери не боятся людей. Вот много лет выпускают гепардов в Африке. А они от голода приходят в деревни, кур воруют, овец. Люди их убивают. Если местное население против, конец затее. Но я же знаю диких волков: они панически избегают людей. Значит, надо было как-то и моих научить. А в 60−х годах был великий испанский физиолог Хосе Дельгадо, он придумал такое шоу: вживлял быкам электрод в мозг, и когда этот разъяренный бык на него мчался, он нажимал на кнопку радиопередатчика — и бык замирал в полуметре от него. Но волкам в мозг вживлять электрод не будешь, поэтому я придумал ошейник. Хорошо, тогда появились такие супер-пупер галетные батарейки по девять вольт. В Тбилиси все можно было у военных купить. Я набирал их так, чтобы на выходе 300 вольт получалось.
Мы привлекли местных жителей. Потому что скрыть эту работу невозможно было, а если показать селянину, что волк тебя боится, — это полный восторг. А мне разные люди нужны были: молодые, старые, горбатые, женщины, дети. Волки же привыкли ко мне и никаких людей не боятся. Новый человек появляется — они идут к нему, а я сразу нажимаю кнопку, они получают раздражение током. Раз, два, уже на третий раз, как только увидят человека, убегают моментально. Но сначала они убегали недалеко, а надо было, чтобы на расстояние выстрела. В общем, за сорок дней реакцию удалось идеально отработать.
Ну, и такую же реакцию надо было выработать на домашних животных. Пастухи на это охотно соглашались, им было интересно: как это волк барана не съест? Надо было видеть выражение лица этой овцы, от которой волк убегал. На второй раз она уже на него сверху вниз смотрела: козявка! Но реакция эта не вырабатывается сразу на всю скотину, по каждому виду надо было работать отдельно: на овец, коз, коров, лошадей. По ходу дела одна волчица у меня залезла в овчарню, а там и куры были. Она передавила кур, а овец не тронула…
В Москве теперь продаются такие ошейники.
Да, я сдуру опубликовал статью, все описал. У нас-то никто не почесался, а в Америке уже через два года они появились, electronic dog trainer называется. У меня еще одна затея была: я волкам вешал маленькие радиопередатчики, пеленговал, и можно было четкую картину их передвижений видеть. Ну, и военные меня поймали. Что там пипикает в эфире? Три дня сидел я у них в КПЗ, в грузовике, умолял: «Слушайте, зоолог я. Ну хотите, позову волков?» — «Издеваешься? За дураков нас держишь?» Хорошо, на третий день полковник приехал: «Чем занимаетесь?» Я говорю: «Институт зоологии, слежу за передвижением волков». — «Как докажете?» — «Давайте выйдем отсюда, сто метров отойдем, я повою — они придут». Он так посмотрел на меня с прищуром: врет, заливает, волки к нему из лесу придут! В общем, повыл, они вышли, те в ужасе — хорошо, не перестреляли. Ошейники заставили меня снять, отобрали, только попробовать успел.
Ну, вы их всему обучили. И что дальше?
Дальше интересно было, что будет у следующих поколений. Я сделал щенкам ошейники металлические, и на каждом надпись: «Если вы мне принесете этот ошейник, я вам плачу в два раза больше, чем государство». И ни одного мне не принесли. Я потом спрашивал: за десять лет в тех краях не было убито ни одного волка, никто из местных охотников их не видел. Значит, выработалась традиция.
И вы их тоже больше не видели?
Через девять лет я поехал туда по своим делам, ходил по лесу и увидел знакомый след: там фаланги одной не было. Я понял, что это мои звери. Почти неделю ходил, вабил. И в конце концов они вышли, двое волков. Им уже по 13 лет было, седые, зубы стерты. Судя по всему, они уже дня два за мной наблюдали, ходили вокруг. Вышли, уставились и так смотрели, смотрели — а потом вдруг начали играть, как щенки. Как они играли, визжали! Таким счастливым я никогда не был.
Шура Буртин, автор «Русский репортер»
При участии Михаила Йошпы
Фотографии: Justyna Mielnikiewicz для «РР»; Ясон Бадризде
Источник: wolfnews.ru
Еле-еле отбился от стаи волков. Потом передумал и прибился снова.
|
| |
| |
| Ардео ♀ | Дата: Вторник, 02.08.2011, 16:54 | Сообщение # 7 |
|
Шерстяной мохнатый бро
Группа: Администратор
Сообщений: 16766 Регистрация: 18.02.2011 Статус: Не в сети
| Quote (Ардео) Да, я сдуру опубликовал статью, все описал. У нас-то никто не почесался, а в Америке уже через два года они появились, electronic dog trainer называется.
Аааа... неужели всё отсюда пошло? AkeLka, я в шоке. Он же об электрошоковых ошейниках говорит.
Quote (Ардео) и могут сутками валяться.
Прямо как люди.
Quote (Ардео) Они воют не на луну, просто полнолуние вызывает прилив эмоций.
Вот и подтверждение.
Всё-таки, Ясон Бадридзе - замечательный человек. Проделал такую работу, посвятил всю жизнь волкам. Это удивительно.
Еле-еле отбился от стаи волков. Потом передумал и прибился снова.
|
| |
| |
| Алира ♀ | Дата: Среда, 10.08.2011, 05:52 | Сообщение # 8 |
Кровавый страж
Группа: Матёрые
Сообщений: 5651 Регистрация: 11.03.2011 Статус: Не в сети
| Quote AkeLka, я в шоке. Он же об электрошоковых ошейниках говорит.
Вот и я тоже в шоке.Эх.
Сердца ценней, чем золотые слитки,
И мы должны друг другом дорожить.
Бывает, от тепла простой улыбки
Стоящий на краю захочет жить...
|
| |
| |
| Ардео ♀ | Дата: Пятница, 20.07.2012, 13:40 | Сообщение # 9 |
|
Шерстяной мохнатый бро
Группа: Администратор
Сообщений: 16766 Регистрация: 18.02.2011 Статус: Не в сети
| Quote (Алира) Вот и я тоже в шоке.Эх.
Как-то странно, что это могло пойти от такого, казалось бы, незначительного события. Может эти вещи и не связаны. Хотя, как знать, люди - твари очень предприимчивые.
Еле-еле отбился от стаи волков. Потом передумал и прибился снова.
|
| |
| |
| Астильба ♀ | Дата: Вторник, 09.05.2017, 17:15 | Сообщение # 10 |
Интернет-искатель
Группа: Старший модератор
Сообщений: 5257 Регистрация: 23.11.2016 Статус: Не в сети
| Волчий билет.
Прошел год с момента принятия грузинским правительством положения о разрешении отстрела волков. Сократилось ли число нападений волков на отары овец? По-прежнему ли крестьяне несут убытки? Как в Грузии борются с браконьерством и почему опасно регулировать популяцию хищников? Обо всем этом мы поговорили с грузинским этологом, уникальным специалистом по поведению волков Ясоном Бадридзе. Человеком, который два года прожил в волчьей стае и изучил повадки этих животных изнутри.
Катерина Прокофьева: Ясон, вы следите за статистикой. С момента, как в прошлом году было принято решение начать отстрел волков в Грузии, сколько их было убито?
Ясон Бадридзе: Знаете, по последним учетам, в районе пятисот. Допустим, пятьсот, естественно, не может быть точной цифрой, ну, можно считать, что от пятисот до семисот максимум.
Катерина Прокофьева: А как вы предлагаете решать проблему регуляции численности, какими способами?
Ясон Бадридзе: Никакой регуляции численности не требуется. Единственное, что требуется, – это каким-то образом убрать из леса браконьеров.
Катерина Прокофьева: А их много?
Ясон Бадридзе: Судя по всему, это призвание здесь. Я вам назову такие цифры: я много лет работал, бывал в экспедициях в Лагодехском заповеднике, там в 1991 году было 1500 оленей – это довольно много, даже очень много для заповедника, а в 1994 году там осталось 80 оленей. Вы понимаете? И это абсолютно везде. Естественно, волку-то надо чем-то питаться в лесу, а стало нечем питаться, и он начал выходить к людям. Естественно, и рождаемость упала, в соответствии с количеством пищи, а как только численность серьезно падает, то начинается гибридизация с бездомными или одичавшими собаками, а это уже катастрофа.
Катерина Прокофьева: Вы знаете, почему я сказала про идеальную численность поголовья, – потому что этим аргументом оперировали как раз, когда в прошлом году (Георгий) Квирикашвили подписывал этот указ, это был его аргумент. К примеру, в Чехии, откуда мы вещаем, вообще волков нет – последний был убит в 1826 году. Иногда из Германии несколько заходят, и это сразу фиксируется – это большая новость, и никакой проблемы нет, кроме крупных зайцев, которые не бегают и жиреют, поскольку их никот не преследует. Ну нет волков и нет. Никто не озаботился вычислением идеальной численности поголовья.
Ясон Бадридзе: Нет, во-первых, вычисление идеальной численности поголовья – это бред сивой кобылы, потому что мы, к сожалению, не знаем, какое соотношение может быть. Хищник сам регулирует свою численность и численность видов своих жертв. Что касается отсутствия волков, ну, в Чехии, насколько я знаю, хорошие охотничьи хозяйства – они разводят не только зайцев и птиц, но и крупных копытных – оленя, косулю и т.д. Вот в хороших охотничьих хозяйствах - я могу привести цифры Швейцарии, которые я нашел несколько лет назад, – 20 тысяч оленей добывают охотники и 40 тысяч косуль. Можете себе представить, в маленькой Швейцарии добывать такое количество дичи. Значит, это охотничьи хозяйства работают. У нас, к величайшему сожалению, я очень много сил потратил на то, чтобы в конце концов создались охотничьи хозяйства, но здесь принцип такой: быстро и дешево. Ну вот, быстро и дешево создали охотничьи хозяйства, которые ориентированы только на птицу, а для крупных копытных не создано охотничьих хозяйств, потому что с момента создания до начала охоты должно пройти хотя бы пять лет. Нужно вложить в это большие деньги, и только после этого можно охотиться, когда начнут серьезно размножаться эти животные. Такого у нас нет. Единственное, у нас было в природе. Сейчас, если собрать все данные по оленям, наверное, их не больше 300-350 по всей Грузии, и то, что численность снизилась, на кого сваливать: на самих себя? – нельзя, значит, надо сваливать на волка. Повторяется то самое советское время, когда секретари райкомов сами ели овец и списывали это за счет волков.
Катерина Прокофьева: Они же действительно нападают на стадо. Крестьяне рассказывают, что они не утаскивают одного барана или овцу, а режут их по 15 штук, потрошат, только одного себе забирают…
Ясон Бадридзе: Я понимаю, я это тоже видел, но это происходит в овчарнях. Во-первых, у пастухов нет собак – самый лучший способ охраны стада – это пастушьи собаки, которые перевелись в Грузии, как ни странно и стыдно.
Катерина Прокофьева: А почему?
Ясон Бадридзе: Потому что много лет тому назад в Россию вывезли более 10 тысяч шикарных производителей, из которых потом они сделали сторожевых собак, а не пастушьих. Огромные собаки, которые, когда чихают, могут прикусывать себе губы. Эти собаки уже ничего общего не имеют, ни одного элемента охранной пастушьей собаки в их поведении нет. Это исключительно собаки для охраны каких-то объектов и т.д.
Катерина Прокофьева: Да, но где-то же они остались? Может быть, зайти с такой стороны – озаботиться разведением пастушьих собак?
Ясон Бадридзе: Знаете, для разведения пастушьих собак из России привезли этих никчемных собак, у которых не осталось даже никакого следа от пастушьей. А кинология, не только у нас, но и везде, уже превратилась в бизнес – лучше зарабатывать деньги на собаках, которые называются кавказскими овчарками, чем вкладывать довольно тяжелый труд в восстановление рабочих качеств собаки. Сейчас я вернусь опять к оленям. В Шотландии, например, это проблема – олень без хищника, потому что у них начали деформироваться рога, из-за того, что не от кого защищаться, так же, как вы упомянули толстых зайцев, которые разучились бегать. Я человека называю инвазивным видом, потому что ни один местный вид не работает против своей же среды, кроме человека. Я помню, когда в Грузию в советское время из-за пушнины завезли из Сибири белок, никто не подумал, что в Сибири 50 градусов мороза и совсем другая шкурка у белок, а здесь зимой от силы 5-10 градусов мороза. Для той белки Грузия была лафа – еды много, тепло, энергию тратить на согревание не надо, они размножились невероятно, и начали занимать дупла птиц, а птицы, гнездящиеся в дуплах, питаются в основном насекомыми, и из-за того, что птицам негде было гнездиться, их численность упала и произошла невероятная вспышка короеда. Мы из-за этого чуть не потеряли все Боржомское ущелье. Вот точно так же поступает человек – он почему-то уничтожает все вокруг. Волку это не надо, потому что он ест то, что человек сам мог бы съесть. Эта пресловутая психология осталась еще с периода голодовок.
Катерина Прокофьева: Это как история (Никиты) Хрущева и кукурузы…
Ясон Бадридзе: Да, приблизительно так же. Россия, которая весь мир снабжала пшеницей, сама осталась без пшеницы из-за этой кукурузы. Слава богу, не смогли повернуть реки, а хотели. Понимаете, психология человека сводится к тому, чтобы изменить, как он себе представляет, а он себе не может представить, что такое хорошо и что такое плохо, к величайшему сожалению.
продолжение в следующем сообщении
«Смотри — мы одолели полпути,
Вот замок, что когда-то мной построен.
Теперь ужасней места не найти.
И в предстоящей битве ты не воин.
Когда заметят нас, приму я бой,
Где чары против чар, тьма против света.
И я пока не ведаю, друг мой,
Какой ценой пройдем твердыню эту.»©
|
| |
| |
| Астильба ♀ | Дата: Вторник, 09.05.2017, 17:15 | Сообщение # 11 |
|
Интернет-искатель
Группа: Старший модератор
Сообщений: 5257 Регистрация: 23.11.2016 Статус: Не в сети
| продолжение
Катерина Прокофьева: Давайте вернемся к нашим баранам. В смысле, волкам. Что делать крестьянам, у которых они режут стада? Вы говорите, что нападают на стада только волки-отщепенцы, которых выгнали из стаи, да?
Ясон Бадридзе: Да, которых выгнали из стаи, и это молодые или старые волки. Но вы представьте еще такую вещь: при снижении численности волков начинается гибридизация с одичавшими собаками, а это ужас. Во-первых, пространственная структура стаи совсем другая, чем у волка, притом эти собаки уничтожают абсолютно все: уничтожив один вид, переходят на другой и т.д. У волка этого нет. Волк очень ценит затраченную на добывание пищи энергию. Как только ему приходится тратить больше энергии на добывание оленя, – а это значит, что численность снизилась, – он моментально переходит на добывание косули, пока он косулю добывает, численность оленя восстанавливается. У собак этого нет. Очень важно то, что между территориями волчьих семей существуют огромные нейтральные территории – шириной до трех километров. На этих территориях собираются в основном копытные – там и рожают, потому что они чувствуют, что волки туда не выходят. Может возникнуть вопрос: а если копытные скрываются там, то что же волк ест? Среди копытных тоже очень сильная конкуренция за территорию, за пищевые ресурсы, и они изгоняют низкоранговых, которым приходится выходить на территорию волка. Вот волки их и добывают. Таким образом, волки поддерживают жизнеспособность популяции копытных.
Катерина Прокофьева: Давайте все-таки вернемся к крестьянам, которые несут убытки. Вот ваш метод, когда вы пробовали на волках электрические ошейники, его используют в настоящее время?
Ясон Бадридзе: Никто не использует абсолютно. Это предубеждение к волку с советских времен: его не надо изучать, в него надо только стрелять, притом, волк помогает списывать все. А то, что сейчас волки выходят к людям… Вот, мои коллеги, бывшие ученики – студенты и аспиранты – исследовали генетику этих животных, которых смогли убить, и подавляющее большинство убитых животных, которые нападали на домашний скот, врывались во двор к людям – это или гибриды волка с собакой, или одичавшие собаки, а у них нет генетического страха перед человеком. Проблема в том, что одно дело, когда волк, выгнанный из семьи поневоле, убивая свой страх, приходит к человеку, ему некуда просто уйти; второе дело, когда эти собаки, не имея страха к человеку, ужасы творят, и с дикой природой они могут на людей нападать. Среди волков тоже может быть какой-то сумасшедший, так же, как и среди людей, но это единичные случаи, а для гибридов и одичавших собак – это абсолютная норма, потому что у них нет никакого страха перед человеком. Вместо того чтобы бороться с этими, намного легче устраивать загоны – а это, плюс ко всему, еще и развлечение для них. Лицензия выдана на 70 или 75 волков. Только десять лицензий были использованы. Они только хорохорятся, что они охотники, – они не могут ничего делать.
Катерина Прокофьева: А браконьеры?
Ясон Бадридзе: А браконьерам волк неинтересен. Браконьерам интересно мясо. Дело в том, что единственное решение этой проблемы, как мне представляется, – не в лес бегать, а брать тех животных, которые нападают на домашних животных, людей и т.д. Для этого надо устраивать засады, ждать, а никому этого делать не хочется. Это единственный способ.
Катерина Прокофьева: Ну, так это сколько же ждать придется…
Ясон Бадридзе: Между прочим, очень недолго. Если приваду положить, то к этой приваде гибриды и одичавшие собаки с удовольствием придут.
Катерина Прокофьева: В последний раз, когда эту проблему обсуждали, зоологи говорили, что люди сами виноваты, потому что привлекают волков к своим жилищам хаотично разбросанными мусорными кучами.
Ясон Бадридзе: Да, но, понимаете, в отличие от России, скотомогильников нет у нас. В России очень часто волки приваживаются за счет скотомогильников, и когда там скот погибает, его сбрасывают в скотомогильники – огромную открытую яму – и голодные животные могут этим питаться.
Катерина Прокофьева: Ну а по какой причине этого не делается в Грузии?
Ясон Бадридзе: Я не знаю, по какой причине этого не делают, но я могу вам точно сказать, что не из-за высокого природоохранного сознания.
Катерина Прокофьева: Люди, которые принимают эти законы, они же оперируют, наверное, какими-то цифрами, и если сравнить цифры в то время, когда за убийство волка был штраф около 500 лари, действительно сократились нападения?
Ясон Бадридзе: Нет, ни в коем случае. Единственная причина сокращения численности волка – это то, что кормовой базы волку не оставили в лесу. Вот из-за этого численность волка сократилась, и только после этого началась гибридизация. Я в курсе всего того, что происходит по поводу проекта закона и т.д. Кто подает этот проект? Подают те охотники, которые не имеют представления о том, что происходит в лесу. А заместитель председателя комиссии охраны природы в парламенте – это человек, который сам является охотником, сам пропагандирует охоту. Видно, с детства их всех пугали волком. Понимаете, тут единственная возможность – изымать животных, которые нападают на домашних животных. Много их, я понимаю, но если сердце болит за природу, то таким образом надо действовать.
Катерина Прокофьева: Там настолько все изумительно отлажено… Я читала, вы говорили одну потрясающе интересную вещь про волков: «Пока живы матерые волки, то переярки – подростки – не вступают в пору половой зрелости, а течка у них начинается, как только старшие погибают». Я себя спрашиваю: как это физиологически возможно?
Ясон Бадридзе: Понимаете, настолько сильный социальный пресс от доминирующей пары – волка и волчицы, что меняется репродуктивная физиология, и у них не наступает течка. Это один из механизмов сдерживания численности. В природе такой механизм, слава богу, существует. Когда убивают матерых волков, семья разваливается, потому что молодые еще сами не умеют добывать крупных диких копытных, а старики уже не могут. И куда им деться? Они выходят в эту нейтральную зону. Кто сможет, может присоединиться к другим семьям, если там численность низкая, а остальные начинают выходить к людям.
Катерина Прокофьева: Ну, это пример того, как все умно устроено, и что получается, если вмешаться...
Ясон Бадридзе: Это идеально, вообще, можно с ума сойти, видя, какие механизмы созданы не только для саморегуляции численности, но и регулирования численности видов жертв. Это потрясающая вещь! Что еще меня вообще поражает. Я очень интересовался агрессией… Ну, агрессия должна быть в пределах нормы, если у индивида не происходит ритуализирование агрессии, т.е. реальная агрессия переходит в ритуал – прикусывание, демонстрация, все без крови. А вот если появляется индивид, который чрезмерно агрессивен, с одной точки зрения, он как бы может стать доминантом, но оказалось, что не тут-то было – вся социальная система объединяется против этого индивида, он не только не сможет стать доминантом, но и не сможет никогда найти себе полового партнера. Его или убивают, или изгоняют. В природе существуют потрясающие механизмы для стабильности существования любых видов популяций – волка, медведя, оленя и т.д.
Катерина Прокофьева: И вот эта агрессивная особь, которую изгнали, она и выходит драть эти стада…
Ясон Бадридзе: Если эту особь по каким-то причинам не убили, естественно, она выйдет и будет питаться легкой добычей.
(источник - https://www.ekhokavkaza.com/a/28305329.html)
«Смотри — мы одолели полпути,
Вот замок, что когда-то мной построен.
Теперь ужасней места не найти.
И в предстоящей битве ты не воин.
Когда заметят нас, приму я бой,
Где чары против чар, тьма против света.
И я пока не ведаю, друг мой,
Какой ценой пройдем твердыню эту.»©
|
| |
| |
| Астильба ♀ | Дата: Вторник, 09.05.2017, 17:19 | Сообщение # 12 |
|
Интернет-искатель
Группа: Старший модератор
Сообщений: 5257 Регистрация: 23.11.2016 Статус: Не в сети
| Учитель директора ярославского зоопарка Ясон Бадридзе: «Люди клевещут на волков и приписывают им свои качества».
Ярославль посетил ученый, который два года провел в волчьей стае.
С волками жить – по-волчьи выть. Для доктора биологических наук, ученого с мировым именем Ясона Бадридзе эта пословица стала в прямом смысле путеводной звездой.. Больше 30 лет он посвятил изучению поведения волков в дикой природе, прожил два года рядом с волчьей стаей, обучился разным интонациям их воя и сумел найти с серыми хищниками общий язык.
На днях Ясон Константинович впервые посетил ярославский зоопарк, встретился с сотрудниками и поделился своими научными исследованиями. Рассказал об особенностях выращивания диких животных в неволе и важной роли правильного вскармливания.
- В природе не существует хищнического инстинкта и животных этому надо обучать. Если зверь провел всю жизнь в неволе, в лесу он может умереть с голоду, даже, если вокруг будет много добычи, - уверен Бадридзе. – Я проводил эксперимент с ручным волком. Выпустил его в стадо овец, и он с ними заигрывал, потому что не знал, что делать. Такой же пример можно привести с тигром Амуром и козлом Тимуром из Приморского сафари парка. Тигр был сыт и не трогал козла. Но если бы он задел шкуру козла, ситуация бы развивалась иначе. Сыграла бы реакция на запах мяса и крови. А пока зверь не понимает, что это съедобно, будет играть.
Что касается жизни хищников, у Ясона Константиновича есть ответ на любой вопрос. Многим премудростям он обучился в той самой волчьей стае. На отчаянный эксперимент решился, когда понял, что познать поведение животных можно только в дикой природе, но в те годы еще не было такой современной техники, которую можно устанавливать в лесах. Конечно, волки не сразу привыкли к присутствию человека. На это ушло четыре месяца. День за днем он вживался в роль одного из членов стаи, и это ему удалось. В конце концов волки признали Ясона за своего, делились с ним добычей и однажды спасли ему жизнь: отбили у медведя. Это был исключительный случай, ведь волки никогда не нападают на медведей.
- Люди клевещут на волков, наделили их такими качествами как кровожадные, жестокие ненасытные звери. На самом деле эти эпитеты относятся к человеку, а он переносит их на зверей, - считает Ясон Бадридзе. – Волк делает то, чем наделила его природа – добывает себе пищу. Человек должен пересмотреть свое отношение к природе и животным. И многим людям следовало бы поучиться у волков отваге, уму, верности, заботе о семье и потомстве.
После жизни в стае ученый продолжил исследования. Собственноручно вырастил около сотни волчат, учил их охотиться, создал несколько семей, которые выпустил в дикую природу, в те места, где человек полностью истребил волков. Именно восстановлению исчезающих видов животных посвятил Бадридзе свою жизнь.
Директор ярославского зоопарка Теймураз Бараташвили гордится, что был учеником профессора, и полученные знания использует в своей работе.
- Эти научные открытия особенно важны при выращивании диких животных в зоопарках с целью дальнейшего их возврата в природу. И наша задача превратить зоопарк в научный центр и прийти к реинтродукции. Но этому надо учиться и правильно заниматься. Если у нас звери не размножаются, значит, мы сами делаем что-то не так, -констатировал директор зоопарка.
После встречи с сотрудниками Ясон Бадридзе с удовольствием прогулялся по территории ярославского зоопарка. Конечно, его интересовали волки. Понаблюдал за парами канадских и красных волков, а когда подошел к вольеру с обычными серыми хищниками, буквально прильнул к решетке и…завыл. И неожиданно волк, отдыхавший на пригорке, резко повернул голову и проскулил в ответ. Что он хотел сказать ученому, остается только догадываться.
(источник - https://www.yar.kp.ru/daily/26676.7/3698699/) По ссылке фотографии.
«Смотри — мы одолели полпути,
Вот замок, что когда-то мной построен.
Теперь ужасней места не найти.
И в предстоящей битве ты не воин.
Когда заметят нас, приму я бой,
Где чары против чар, тьма против света.
И я пока не ведаю, друг мой,
Какой ценой пройдем твердыню эту.»©
|
| |
| |
| Астильба ♀ | Дата: Воскресенье, 17.02.2019, 16:00 | Сообщение # 13 |
|
Интернет-искатель
Группа: Старший модератор
Сообщений: 5257 Регистрация: 23.11.2016 Статус: Не в сети
| Ученый, живший в семье волков: «Человек всегда перекладывает на кого-то свои гадостные качества».
«Что-то я расчирикался», — прерывает свой рассказ доктор биологических наук Ясон Бадридзе. Два года он прожил в семье волков, после чего всю жизнь посвятил изучению этого хищника. Умеет ли волк любить, за что он может мстить человеку — за 50 лет работы ученый нашел ответы на многие вопросы. Кроме одного: что делать, когда ты лицом к лицу встречаешься с волком.
Ясону Бадридзе 75 лет. Обладает энциклопедическими знаниями, которые добывал на практике. У профессора степенный голос, но отменный юмор.
Ясон Бадридзе из тех ученых, которые полностью отдают себя науке. Даже если для этого нужно «халтурить» автомехаником, чтобы заработать на корм своим подопечным. И всю жизнь плыть против течения, ведь раньше волк считался врагом социалистического животноводства, а теперь продолжает быть «нежелательным видом».
Исследуя жизнь и поведение волка, он опроверг многие мифы вокруг этого хищника. Ученый уверен: не волк такой кровожадный — просто «человек всегда пытается переложить на кого-то свои самые гадостные качества».
В Минск грузинский ученый приехал по приглашению общественной организации «Ахова птушак Бацькаўшчыны» и проекта vouk.by. Послушать его рассказ вечером в пятницу пришло более 150 человек, в том числе послы Великобритании и Швеции в Беларуси Фионна Гибб и Кристина Юханнессон.
Общение происходило в форме вопросов от аудитории и ответов профессора. TUT.BY побывал на встрече и записал самые интересные моменты выступления.
Предыстория: зачем ученый «проник» в семью волков
— По образованию я физиолог, довольно долгое время изучал нейрофизиологические механизмы поведения в Институте физиологии Академии наук Грузинской ССР. Но в какой-то момент понял: я изучаю механизмы того, чего не знаю. В то время этология (раздел зоологии, который изучает инстинкты животных, в том числе людей. — Прим. TUT.BY) была запрещена, как и генетика. Но что делать, когда интересно и очень хочется? Нужно найти какой-то выход. Тогда я и понял, что сначала нужно изучить поведение, а уже потом — его механизмы, когда ты более-менее в нем разбираешься.
Но с кем работать? На каком животном изучать? Исследовать крыс очень не хотелось при всем уважении к ним. Кошками уже был сыт по горло. А вот с собаками я имел дружеские отношения с самого детства. Но они при контакте с человеком многое потеряли — некоторые элементы поведения стали либо рудиментарными, либо совсем исчезли. Поэтому решил, что нужно заняться волками. Но как?
Первое, что я сделал, когда эта идея пришла в голову, — поделился с отцом. Он побледнел, но дал бесценные советы. В том числе объяснил, каким будет отношение к моей работе. Ведь в то время волк считался врагом социалистического животноводства. Существовала премиальная система за его уничтожение: один убитый хищник стоил 50 рублей, если это была беременная волчица, доплачивали еще и за каждый эмбрион.
Отец очень хорошо объяснил, чего ждать от жизни, если ты исследуешь волка.
Тогда я уже знал, что еще Леонардо да Винчи открыл систему взаимосвязи элементов природы, которую благополучно забыли. Поэтому возникла идея наблюдать не просто за волком, а за всей системой, в которой он живет. Но каким образом?
Единственное, что пришло мне в голову, — найти семью волков и приучить ее к моему запаху.
В то время мои дети уже выросли из пеленок. Я взял эти пеленки, поносил их на теле, чтобы они пропитались запахом, и поехал в заповедник. Нашел тропы, по которым передвигались волки. И положил пеленки на эти тропы.
На все это дело понадобилось около четырех месяцев. Сначала волки издалека обходили пеленки, затем начали их рвать — это уже хороший признак, что они перестали бояться запаха.
И вот однажды матерый волк со своей волчицей пошли выбирать логово для ощенения — у них было несколько вариантов. Я ждал их возвращения. Матерый, увидев меня, подошел на метров пять, уставился глаза в глаза. Не знаю, сколько мы смотрели друг на друга, но мне показалось, что это была вечность. Потом он оскалился, рявкнул, щелкнул зубами и ушел. Так я понял, что победил. Победил, потому что, во-первых, остался жив, а, во-вторых, они поняли, что я не опасен. При этом под страхом мордобоя я запретил егерям во время моего присутствия бывать в этом районе заповедника. Все-таки тогда я был в блестящей физической форме. (Смеется.)
Так у меня появилась возможность сопровождать семью волков везде. Расстояние между нами было от пяти до ста метров.
Я не люблю слово «стая». Стая — это несколько семей, которые объединяются только в трудный период. Волки же живут группами: матерый, волчица и трое переярков (молодых волчат. — Прим. TUT.BY).
Также у меня появилась возможность наблюдать за их охотой, даже принимать в ней участие. В чем выражалось это участие? Когда они загоняли оленя по тропинке (а олень всегда идет по тропинке), я выходил и перекрывал дорогу. Олень притормаживал, и волк успешно догонял его. Этот грех до сих пор на моей душе. Но ничего, самое главное — я увидел, как это все происходит.
В самом начале, еще до контакта с волками, я понял, что категорически нельзя входить в их социальную систему. Потому что, войдя туда, я должен принять какую-то роль. А принятие роли — это работа зубами. Мое присутствие просто должно было быть выгодным для них. И оно было таким.
Егери не появлялись — это раз. Два — я помогал. Волчица была на сносях, и она уже не участвовала в охоте. Это сильно затрудняло жизнь семьи, поскольку молодые бездельники умеют только выслеживать, но никогда не нападают: боятся.
Бедному матерому в одиночку приходилось добывать пропитание. И тут я подвернулся — перекрываю дорогу оленю. Это его сильно воодушевило, судя по всему.
— Что вы ели, когда жили с волками?
— Вначале тушенку. До сих пор на нее смотреть не могу. Время от времени егерь приносил на наше секретное место сало и хлеб.
Моя жизнь изменилась, когда матерый позволил мне срезать с оленя остатки мяса. Правда, оленина — не домашняя свинина или хорошая говядина, но хотя бы не тушенка. Это было облегчением.
— Говорят, что волку нужно только мясо. Насколько важна растительная пища в диете волка?
— Вы удивитесь, но волки великолепно едят ежевику. Подчистую. Как им не мешают колючки — понятия не имею.
продолжение в следующем сообщении
«Смотри — мы одолели полпути,
Вот замок, что когда-то мной построен.
Теперь ужасней места не найти.
И в предстоящей битве ты не воин.
Когда заметят нас, приму я бой,
Где чары против чар, тьма против света.
И я пока не ведаю, друг мой,
Какой ценой пройдем твердыню эту.»©
|
| |
| |
| Астильба ♀ | Дата: Воскресенье, 17.02.2019, 16:13 | Сообщение # 14 |
|
Интернет-искатель
Группа: Старший модератор
Сообщений: 5257 Регистрация: 23.11.2016 Статус: Не в сети
| продолжение
— Дерутся ли волки между собой до смерти?
— Категорически нет. Очень серьезные конфликты возникают только между щенками. Этот период — до 7−8 месячного возраста — фактически время естественного отбора. Они могут наносить друг другу такие раны при конкуренции за еду или игрушки, что щенки умирают.
После 7−8- месяцев они входят в социальную систему взрослых волков. А ни один взрослый волк не потерпит такую откровенную агрессию. Они могут прихватывать зубами, и прихватывают хорошо. Но это всего лишь ритуальная форма агрессии, а не реальная. Взрослые волки ведут себя прилично, не хулиганят.
— Как изменилось ваше отношение к людям после того, как вы пожили с волками?
— Как минимум людей я не возненавидел. (Смеется.)
Человек всегда пытается переложить на кого-то свои самые гадостные качества. Почему волк ненасытный, кровожадный, подлый? Все то нехорошее, что мы видим в себе, пытаемся списать на кого-то другого.
Что касается агрессии, то в нормальном волчьем обществе без нее не обойтись. Но ее уровень должен быть определенным. Чрезмерность не допускается. Иногда, как и в человеческом обществе, появляются патологические личности. Или, допустим, ген агрессивности гипертрофирован. Казалось бы, очень агрессивный индивид должен стать доминантом. Но природа все предусмотрела. Чрезмерно агрессивный индивид не только не сможет стать доминантом — он никогда не найдет себе партнера. Вся система объединяется и либо убивает этого доминанта, либо изгоняет из своей социальной группы. В природе эти механизмы существуют, у человека — нет. Я еще никогда не слышал, что тюрьма кого-то исправила.
— Умеют ли волки любить?
— Смотря что называть любовью.
Взаимоотношения матерого и волчицы нужно видеть. Там такие ласки! Если оценивать это с позиции человека (что может быть антропоморфизмом), то ничего другого, кроме любви, увидеть в этом нельзя.
Когда кто-то из семьи теряется или погибает, нужно слышать, как все переживают и какой вой стоит. По вою вы безошибочно поймете, что они страшно переживают. Поэтому я уверен в том, что любовь придумал не человек.
— А что случается, когда гибнут матерые волки?
— Как семья ухаживала за стариком — это было невероятное зрелище. Старик уже не участвовал в охоте из-за того, что ему было трудно передвигаться. Поэтому все остальные члены семьи приносили ему еду, отрыгивали. В какой-то момент матерый ушел умирать. Никто за ним не последовал, но, зная и чувствуя, зачем он уходит, поднялся невероятный вой. А вой очень хорошо выражает эмоции — как радость, так и грусть.
— Вой универсален или есть диалекты?
— Есть две формы воя: врожденный репертуар и приобретенные формы, так называемый диалект. В пределах этого диалекта разные популяции волков могут не понимать друг друга.
Я пытался понять, каким образом формируются эти диалекты. Для этого придумал форму воя, которой нет в репертуаре волков. И обучал их выть так, когда давал мясо. Через неделю-две, когда они безошибочно подходили в ответ на этот вариант звука, посадил их на голодную диету. А для волков неделю не есть — серьезная проблема. Когда они голодали уже длительное время, то начали выпрашивать еду, повторяя эти звуки.
В Канаде, когда я попытался вызвать своим воем диких волков, чихать они на меня хотели. Никто не вышел. Мой грузинский акцент канадские волки не поняли. (Смеется.)
— Недавно в Беларуси бешеный волк зашел в населенный пункт и покусал людей. Может ли что-то вынудить здорового волка напасть на человека?
— Только если он сумасшедший и его психика пострадала.
Волки, как бы странно это ни звучало, могут мстить. У меня есть достаточно информации об этом. Например, когда некоторым охотникам было лень гоняться за волками, они находили логово и забирали щенков, чтобы сдать их шкуры. Волки находили этих людей по запаху и целенаправленно вырезали их скот.
— Есть ли у вас последователи?
— С последователями сложно. Быстрые исследования в этой сфере не получаются. Например, мой бывший студент и аспирант изучал процессы, протекающие в популяции оленя на фоне снижения численности волков. Для этого потребовалось 13 лет. Кто согласится писать кандидатскую в течение 13 лет?
Но работа получилась интереснейшей. Мы работали в заповеднике с 1979-го по 1995-й год. Так что каждого оленя и олениху знали в лицо.
При истреблении волка численность оленя сильно увеличилась. Норма для этого заповедника — 700 оленей, а стало — 1500. Подлесок уничтожили — это раз. Но самое главное — оленихи после родов перестали есть плаценту.
Есть две категории животных: которые едят плаценту и которые этого не делают. Едят те виды, у которых следующий репродуктивный цикл наступает после окончания лактации. Не едят те, у кого следующий репродуктивный цикл наступает в процессе лактации. Что это значит? Если возникает эструс (течка. — Прим. TUT.BY), гормоны выходят в молоко, и новорожденный принимает их вместе с едой. У них формируется репродуктивная система в пределах нормы. Когда те виды, которые едят плаценту, перестают это делать, 80% оленят становятся неспособными к размножению.
Второй пример. В среде оленей достаточно один раз стать доминантом, чтобы быть им всегда, даже если его силы и качество спермы уже не годятся, окружающие боятся его сместить. Так вот: оказалось, раз у оленей нет механизма, регулирующего смену доминант, эту функции на себя берет хищник.
После гона основной добычей волка является производитель, который уже не годен для этого дела, но продолжает не допускать молодых. Кто-нибудь, объясните это охотникам.
продолжение в следующем сообщении
«Смотри — мы одолели полпути,
Вот замок, что когда-то мной построен.
Теперь ужасней места не найти.
И в предстоящей битве ты не воин.
Когда заметят нас, приму я бой,
Где чары против чар, тьма против света.
И я пока не ведаю, друг мой,
Какой ценой пройдем твердыню эту.»©
|
| |
| |
| Астильба ♀ | Дата: Воскресенье, 17.02.2019, 16:15 | Сообщение # 15 |
|
Интернет-искатель
Группа: Старший модератор
Сообщений: 5257 Регистрация: 23.11.2016 Статус: Не в сети
| продолжение
— Возможно ли животных из зоопарка вернуть в дикую природу?
— Очень сложно. Одно из направлений моего исследования звучит так: каким образом выращивать животных, чтобы их можно было вернуть в природу? Я смог воспитать и выпустить 22 волка — это четыре семьи.
Когда американцы выпускали волков, желая восстановить численность хищников, им пришлось их отлавливать, потому что они умирали от голода. Сидели в стаде оленей и не представляли, что эти олени съедобные.
Выращивая волка в неволе, необходимо с самого рождения делать так, чтобы зверь с точки зрения и умственных, и физических способностей мог жить в природе, не нанося урон человеку.
Поэтому я придумал такую вещь, которую подсмотрел у одного испанского физиолога. Тот, чтобы добыть деньги на исследования, устраивал аттракционы: вживлял быкам в мозг электроды и ставил радиоуправляемый стимулятор. Когда бык бежал на него, он включал датчик — и животное как вкопанное останавливалось перед ним.
Мне идея страшно понравилась. Ничего вживлять я, конечно, не собирался, но придумал ошейник на 300 Вольт. Так я вырабатывал у волков реакцию избегания домашних животных и незнакомых людей. Взрослым особям на эту привычку потребовалось 40 дней.
Чтобы проверить, получилось ли, перед выпуском я надел им гравированные ошейники. На них было написано: «За этого волка я предлагаю в два раза больше денег, чем государство».
В течение следующих 16 лет ни одной рекламации я не получил. Один раз, правда, спустя девять лет, я встретил пару моих 13-летних старичков. Они не подходили ко мне, но бегали вокруг и визжали от радости.
А вообще, когда я выпускал своих волков, то выбрал для этого место, где обитало большое количество одичавших собак. Появились они из-за того, что оттуда охотники выбили волка подчистую.
Законы одичавших собак абсолютно другие. Это другая форма поведения. Например, они не создают нейтральных зон между семьями, как это делают волки. Существуют довлеющие стаи, которые могут перемещаться по территориям других. Они подчистую подъедают все, потом переходят в другую местность. У волков такого нет.
Так вот, своих 22 волка я выпустил на территорию, где было около 700 одичавших собак. Через четыре года не осталось ни одной. При этом я контролировал, что едят волки, делал анализы экскрементов. В них часто попадалась собачья шерсть.
— Волки учились не трогать домашних животных. Насколько они консервативны в отношении диких?
— В тайге, где есть и олень, и лось, одна группа может охотиться только на оленя, а вторая — только на лося, притом что его намного труднее добыть. Это поведенческая традиция. Родители передают ее потомкам.
Вообще, у волков немало традиций. Например, даже если логово волчицы разорили, в следующем году она может прийти на то же место, чтобы ощениться.
Но самым удивительным, что я обнаружил, был прием охоты, который был описан при императорском охотничьем хозяйстве в нашем заповеднике.
Волки всегда стараются гнать жертву по уклону, а тут они почему-то гнали оленя вверх. Оказалось, потому, что этот склон заканчивался обрывом. Олени срывались — и волки без всяких проблем обходили гору и доедали оленя. Так было более ста лет назад. Этот же прием я увидел собственными глазами спустя сто лет. Причем в том же лесничестве. То есть одна семья, вернее, их потомки владеют этим приемом поколение за поколением.
— Что делать, если встретил волка лицом к лицу?
— Волки тоже люди. Среди них, как и среди людей, есть ненормальные. Как повезет. Если наткнулся на ненормального, уносить ноги смысла нет.
На самом деле здесь нельзя дать универсального рецепта. Звери, как и люди, бывают разные. Если я встречусь с волком, то буду себя вести так, как изнутри мне подскажет мое «я». Самое главное — не убегать, очень медленно и плавно уходить из поля зрения хищника.
Северные люди, к счастью, великолепно осознают, какое место принадлежит им в природе и какое место — другим элементам.
Я мечтаю о том, чтобы человек перестал действовать как инвазивный вид. Это произойдет только тогда, когда в душе он станет ощущать себя элементом природы. Иначе вдолбить это невозможно, особенно взрослым людям. Тут нужно работать с детьми.
(источник - https://news.tut.by/society/625682.html)
«Смотри — мы одолели полпути,
Вот замок, что когда-то мной построен.
Теперь ужасней места не найти.
И в предстоящей битве ты не воин.
Когда заметят нас, приму я бой,
Где чары против чар, тьма против света.
И я пока не ведаю, друг мой,
Какой ценой пройдем твердыню эту.»©
|
| |
| |
|
